— А почему? — Голос Райса звучит вполне
дружелюбно. Адвокат выполняет свою работу, и не его вина, что они нагрянули к
нему всей гурьбой. Поэтому я в нескольких словах излагаю ему желание мисс Берди
оставить все свое состояние преподобному отцу Кеннету Чэндлеру.
— Неужто она и в самом деле так богата? —
спрашивает Райс.
Не могу же я выложить ему правду. Да и вообще
неэтично без согласия мисс Берди приоткрывать какие-либо касающиеся её
сведения. Тем более, что добыты они довольно сомнительным, хотя и не вполне
противозаконным способом. Словом, руки у меня связаны.
— А что она сама вам сказала? — в свою очередь
спрашиваю я.
— Не слишком много. Что-то про состояние в
Атланте, доставшееся в наследство от второго мужа. Но, стоило мне только
копнуть чуть глубже, как она тут же забилась в раковинку.
Что ж, очень знакомая картина.
— А зачем ей понадобилось изменить завещание?
— интересуюсь я.
— Она хочет оставить все своим наследникам —
детям и внукам. Мне просто хотелось бы знать, есть ли у неё эти деньги.
— Я об этом ничего не знаю. Копия
завещательного распоряжения, утвержденная судом, хранится в Атланте. Доступа к
ней нет, а больше мне ничего не известно.
Райс не удовлетворен, но добавить мне нечего.
Обещаю только отправить ему по факсу имя и номер телефона адвоката мисс Берди в
Атланте.
* * *
Когда в десятом часу вечера я возвращаюсь
домой, то вижу, что число взятых напрокат автомобилей, выстроившихся гуськом на
нашей подъездной аллее, стало ещё больше. Я вынужден оставить машину на улице,
отчего настроение мое сразу портится. В темноте я крадучись пробираюсь в свою
берложку и достигаю спасительного убежища, не замеченный компанией, собравшейся
во внутреннем дворике.
Должно быть, это уже следующее поколение.
Внуки. Сидя в темноте у оконца крохотной кухоньки, я уплетаю куриное фрикасе и
прислушиваюсь к голосам. Делберта и Рэндолфа я узнаю легко. Время от времени
влажный воздух полнится кудахтаньем мисс Берди. Остальные голоса значительно
моложе.
Наверное, детки обставили эту сцену наподобие
звонка в скорую помощь или в службу спасения.
«Приезжайте скорее! У старухи денег куры не
клюют! Мы то думали, что она бедна как церковная крыса».
И — начинается цепная реакция.
«Срочно приезжайте! Ваши имена упомянуты в
завещании, и напротив каждого из них красуется миллион баксов. А Берди спит и
видит, как перепишет свою последнюю волю. Занимайте круговую оборону! Пора
окружить бабульку любовью».
Глава 31
Следуя совету судьи Киплера и с его
благословения, мы собрались взимать свидетельские показания у Дот прямо в зале
суда. После того как Драммонд, даже не соизволив проконсультироваться со мной,
назначил допрос Дотти в моей конторе, я наотрез отказался играть под его дудку.
Вмешался судья Киплер, позвонил Драммонду, и дело было улажено в считанные
секунды.
Во время допроса Донни Рэя каждый из нас имел
возможность вволю налюбоваться на Бадди, пока тот торчал в своем драндулете. Я
пояснил Киплеру, а потом и Драммонду, что, на мой взгляд, допрашивать Бадди не
стоит. Он и в самом деле не в себе, как не раз говорила Дот. Бедняга совершенно
безобиден и ведать себе не ведает обо всей этой заварухе со страховкой. Ни в
одном из относящихся к делу документов нет и намека на Бадди. За все время я ни
разу не слышал, чтобы он произнес хоть одну законченную фразу. Я даже
представить не могу, как Бадди выдержит долгую процедуру взимания свидетельских
показаний. Кто знает, а вдруг он начнет буянить и намнет бока паре-тройке
адвокатов?
Дот решает, что Бадди нужно оставить дома.
Накануне я натаскивал её целых два часа, пытаясь предвосхитить возможные
вопросы Драммонда. Позже, в ходе судебного процесса, ей придется выступить уже
официальным свидетелем, тогда как предстоящий сейчас допрос будет носить лишь
предварительный характер. Первым начнет Драммонд, руки у которого полностью
развязаны, и он будет иметь право расспрашивать свидетельницу буквально о чем
угодно. Это может продолжаться несколько часов.
Киплер хочет присутствовать и при этом
допросе. Мы все рассаживаемся за одним из адвокатских столов перед судейской
скамьей. Судья сам дает указания видеооператору и стенографистке. Тут его
вотчина, и он волен делать все, что ему заблагорассудится.
Лично я убежден, что Киплер просто опасается
оставить меня один на один с Драммондом. Их же неприязнь друг к другу настолько
очевидна, что бросается в глаза. Меня это только радует.
Бедняжка Дот сидит одна во главе стола, руки
её заметно дрожат. Я устраиваюсь неподалеку, но от моего соседства она, похоже,
нервничает ещё больше. На ней парадная блузка и почти новые джинсы. Я пояснил
ей, что специально разодеваться ни к чему, так как эту видеозапись
демонстрировать присяжным не будут. Зато во время самого судебного процесса ей
необходимо появиться в платье. А вот что нам с Бадди делать — одному Богу
известно.
Киплер сидит по мою сторону стола, но довольно
далеко, рядом с женщиной, которая снимает все происходящее на видеокамеру.
Напротив расположился Драммонд со своей командой. Сегодня ему помогают трое —
Б.Дьюи Клей Хилл-третий, М.Алек Планк-младший и Брэндон Фуллер Гроун.
Дек сейчас тоже в здании суда; он шныряет по
коридорам, подлавливая возможных клиентов. Обещал заглянуть попозже.
Итак, на глазах у пяти адвокатов и судьи Дот
Блейк воздевает правую руку и присягает говорить правду, только правду и ничего,
кроме правды. Да, окажись я на её месте, я бы тоже дрожал мелкой дрожью.
Драммонд сверкает ослепительной улыбкой, для протокола называет Дот свои имя и
должность, и затрачивает целых пять минут, с подчеркнутым дружелюбием поясняя
ей цель данного допроса. Все хотят только выяснить истину. Он даже пытаться не
станет сбивать её с толку или запутывать. Дот вправе консультироваться со своим
замечательным адвокатом и так далее и тому подобное. Драммонд не торопится.
Время ведь идет.
