— Никто не сказал мне, мистер Бейлор, чтобы я
захватил с собой эти бумажки, — сварливо отвечает Андерхолл.
Я сверяюсь со своими записями и слегка
прокашливаюсь.
— Скажите, мистер Андерхолл, есть ли у вас
копия соглашения, которое Джеки подписала в обмен на наличные деньги и обещание
держать язык за зубами?
— Вы, видимо, туговаты на ухо.
— В каком смысле?
— Я ведь уже сказал — никакого соглашения и в
помине не было.
— То есть, оно не существует?
Андерхолл выразительно трясет головой.
— Да, и никогда не существовало. Все это —
вранье от начала и до конца.
Я прикидываюсь изумленным и медленно шествую к
своему столу, на котором разбросаны всякие бумаги. Нахожу нужную, неспешно
пробегаю её глазами и возвращаюсь к возвышению, на котором сидит свидетель.
Андерхолл цепенеет и затравленно смотрит на Драммонда, который не сводит глаз с
бумаги в моей руке. Все, конечно же, вспоминают про сцену с разделом «Ю»! Снова
штучки Бейлора! Он отыскал спрятанные документы и подловил нас на очередном
вранье.
— А ведь Джеки Леманчик подробно рассказала,
какую именно бумагу её заставили подписать. Или вы позабыли её показания? — Я
выразительно потрясаю бумажкой в воздухе.
— Я помню её показания, — говорит Андерхолл
дребезжащим тенором. Слова его звучат натянуто.
— По её словам, вы передали ей десять тысяч
долларов наличными и заставили подписать соглашение. Помните? — Я кидаю взгляд
на бумагу и притворяюсь, будто читаю. Джеки рассказала мне, что сумма была
названа в первом же абзаце соглашения.
— Да, я слышал, — выдавливает Андерхолл,
переводя взгляд на Драммонда. Андерхолл знает, что копии соглашения у меня нет,
поскольку оригинал припрятан где-то в надежном месте. Однако полной уверенности
у него нет. Порой и не такие чудеса случаются. Ведь добыл же я где-то этот
треклятый раздел «Ю».
Но признать самый факт существования
соглашения он не смеет. Как и отрицать его. Если он это сделает, а я подловлю
его на вранье, размеры ущерба удастся подсчитать уже лишь после того, как
присяжные вынесут вердикт. Андерхолл ерзает на сиденье, дергается и нервно
утирает пот со лба.
— И у вас нет копии этого соглашения, которую
вы могли бы продемонстрировать присяжным? — спрашиваю я, вертя бумагу в руке.
— Нет. Ее вообще в природе не существует.
— Вы уверены? — спрашиваю я, любовно
поглаживая кончики бумаги пальцами.
— Да, уверен.
Несколько секунд я пристально смотрю ему в
глаза, наслаждаясь его перекошенной от страха физиономией. Присяжные тоже
смотрят, вытянув шеи. Сон у всех как рукой сняло. Им не терпится увидеть, как
падет на его голову карающий топор, последить за его агонией после того, как я
предъявлю улику.
Но я, увы, не чародей. Я скатываю бумагу в
трубочку и кидаю её на стол. — У меня все, ваша честь.
Андерхолл испускает вздох, от которого
сотрясаются стены. Еще немного, и я довел бы беднягу до инфаркта. Он сползает с
подиума и поспешно покидает зал.
Драммонд просит о пятиминутном перерыве.
Киплер решает, что присяжным пора передохнуть, и отпускает всех на четверть
часа.
* * *
Тактика защиты, которая заключается в том,
чтобы затягивать процесс и попытаться сбить присяжных с толку, дает сбой.
Присяжные подняли Рейски на смех, а Пеллрод, подобно сладкоголосым сиренам,
погрузил всех в сладкий сон. Андерхолл едва не провалился, ибо даже Драммонд
панически боялся, что клиент вновь его подставил, и я вот-вот выужу на свет божий
очередной якобы несуществующий документ.
Драммонд получил свое сполна. Теперь он
возлагает все надежды на заключительную речь, в чем он уж ни от кого не
зависит. По окончании перерыва, он объявляет, что выступления свидетелей со
стороны защиты закончены.
Процесс приближается к завершению. Киплер
объявляет, что заключительное заседание состоится в пятницу, в девять утра. Он
обещает присяжным, что уже в одиннадцать они смогут приступить к обсуждению
вердикта.
Глава 48
Уже присяжных давно след простыл, да и
драммондовцы, должно быть, собрались в своем штабе на очередную азартную
разборку, а мы все сидим за столом истца в зале суда и обсуждаем завтрашние
события. Купер Джексон, да и Хэрли с Гренфелдом — его приятели из Роли —
тактично стараются не навязывать мне свои советы, но я выслушиваю их с
нескрываемым любопытством. Они прекрасно знают, что это мой первый судебный
процесс. И не скрывают восхищения. Я валюсь с ног от усталости, до сих пор
дрожу от напряжения, но никаких иллюзий насчет случившегося не строю. По
счастливому стечению обстоятельств, мне достались сочные факты, отъявленные и
весьма богатые мошенники в лице подзащитных, сочувствующий судья, да и во время
самого суда мне сопутствовала одна удача за другой. На моей стороне и присяжные,
но их очередь ещё впереди.
По словам моих коллег, затягивать процесс ни в
коем случае нельзя. Все они убеждены, что присяжные должны присудить в пользу
Блейков несколько миллионов. Самому же Джексону пришлось потеть в судебных
залах целых двенадцать лет до выигрыша первого иска на сумму с шестью нулями.
Для поднятия настроения меня щедро угощают
занятными байками из собственной практики. Я упиваюсь. Конечно, всю ночь мы с
Деком будем трудиться, не покладая рук, но сейчас я наслаждаюсь каждой минутой
общения с собратьями, которые мечтают, чтобы я всыпал «Прекрасному дару» по
первое число.
Джексон несколько обескуражен новостями из
Флориды. Один из местных адвокатов решил опередить события, и сегодня утром
выставил сразу четыре иска к «Прекрасному дару жизни». Джексон рассчитывал, что
этот парень присоединится к их коллективному иску, но адвокат, похоже, оказался
слишком жадным. Пока же в портфеле Джексона и его коллег девятнадцать
заявлений, поданных пострадавшими от «Прекрасного дара» клиентами, а иск они
планируют выставить в начале следующей недели.
Приятно чувствовать такую поддержку. Нас с
Деком зовут в ресторан, но я, поблагодарив, отказываюсь. Необузданное пиршество
с хмельными возлияниями — не лучший способ подготовки к самому ответственному
моменту в жизни.
* * *
