Затем, переходя к забавному, я оживляюсь.
Бегло напоминаю про утаенные документы, подлоги и ложь, к которой столько раз
прибегали служащие «Прекрасного дара жизни». Разоблачения их в этом зале были
столь громки и ошеломляющи, что с моей стороны было бы ошибкой тратить на это
время. Вот главное преимущество столь скоротечного судебного процесса — все
главные свидетельские показания ещё свежи в памяти. Опираясь на показания Джеки
Леманчик и статистические выкладки «Прекрасного дара», я мелом рисую на доске
ключевые цифры: количество страховых полисов, выданных в 1991 году, число
заявлений на выплату страховки и — на закуску — число отказов. Делаю я это
быстро и столь доходчиво, чтобы меня понял любой пятиклассник. Доводы мои четки
и неопровержимы. Некие силы, стоящие у руля компании, разработали и ввели на
один год некую жульническую схему, основанную на поголовных отказах в выплате
положенных по условиям договоров страховых премий. Согласно показаниям Джеки,
сделано это было с целью определить объем наличности, который возможно
прикарманить за один год. Это дьявольски хладнокровная схема, разработанная
безмерно жадными до денег людьми, которым абсолютно наплевать на судьбу Донни
Рэя и ему подобных.
Заговорив о деньгах, я беру финансовые отчеты
компании и поясняю жюри, что потратил на их изучение целых четыре месяца, но
так до конца и не разобрался. Вся система бухгалтерского учета поставлена с ног
на голову. И тем не менее, согласно даже этой отчетности, денег у «Прекрасного
дара жизни» куры не клюют. Я складываю на доске данные о наличности, резервных
фондах и нераспределенной прибыли и подытоживаю — получается четыреста
семьдесят пять миллионов. По признаниям руководителей компании, сумма активов
составляет четыреста пятьдесят миллионов.
Какое же наказание следует вынести такой
богатой компании? Задав этот вопрос, я вижу, как разгораются глаза у присяжных.
Им не терпится вынести вердикт!
Я использую старый и избитый прием. Это
излюбленный ход, к которому прибегают во время судебных процессов многие
адвокаты, и разновидностям его несть числа. И он настолько прост, что неизменно
срабатывает наверняка. Я говорю присяжным, что я едва оперившийся, совсем ещё
молодой адвокат, едва свожу концы с концами. Допустим, что, вкалывая засучив рукава
и экономя каждый цент, я сумею через пару лет положить на свой банковский счет
десять тысяч долларов. Я работал не за страх, а за совесть, и хочу сберечь эти
деньги. И вдруг случается так, что я срываюсь; например, затеваю драку и ломаю
противнику нос. Разумеется, я виноват, и должен возместить пострадавшему ущерб,
но этого мало — меня ещё следует наказать, чтобы впредь неповадно было.
Напомню, все, что у меня есть — это десять тысяч долларов. Какая сумма станет
для меня достаточно поучительной? Один процент — сто долларов? Возможно, это
послужит мне уроком, хотя и едва ли. Конечно, раскошелиться на сотню баксов мне
вовсе не улыбается, но и слишком долго убиваться из-за такой суммы и рвать на
себе волосы я не стану. А как насчет пяти процентов? Достаточен ли штраф в
полтысячи долларов, чтобы наказать меня за чей-то сломанный нос? Или да, или
нет. А десять процентов? Готов держать пари, что, расставшись с тысячью баксов,
я получу двойной урок. Во-первых, искренне раскаюсь в содеянном. А во-вторых —
изменюсь.
Так как же вы накажете «Прекрасный дар жизни»?
Так же, как наказали меня или моего соседа? Посмотрите на совокупность активов,
которыми владеет эта страховая компания, подсчитайте, сколько у неё наличности,
и наложите такой штраф, который их основательно проучит, но не разорит. Нечего
жалеть эти огромные корпорации. Они ни чем не лучше других.
Я говорю присяжным, что окончательное решение
находится в их руках. Да, мы подали иск на десять миллионов долларов, но эти
цифры ни к чему не обязывают. Вынесите любой вердикт, который кажется вам
справедливым, я же не вправе предлагать сумму.
Я заканчиваю, благодарно улыбаюсь присяжным,
но в последний миг как бы спохватываюсь и добавляю, что если они остановят
«Прекрасный дар жизни» сейчас, то вскоре сами могут стать его жертвами.
Несколько человек кивают мне, несколько улыбаются, другие разглядывают цифры на
доске.
Я прохожу к своему столу. Дек пялится на меня
из угла, осклабившись во весь рот. Купер Джексон, примостившийся сзади,
показывает большой палец. Я усаживаюсь рядом с Дот и с остановившимся сердцем
жду выступления великого и несравненного Лео Ф. Драммонда.
* * *
Для начала он вскользь извиняется за свое
поведение во время процедуры выбора присяжных. Встал, дескать, не с той ноги,
но теперь раскаялся и хочет, чтобы ему верили. Дальше он тем же покаянным тоном
говорит о своем клиенте — одной из старейших и наиболее уважаемых страховых
компаний Америки. Да, его клиент совершил ошибку. Грубую ошибку. И не одну.
Письма об отказе в выплате страховки были не только бездушными, но и просто
оскорбительными. Тут его клиент допустил серьезную промашку. Но можно ли судить
его столь строго? Ведь в компании служит более шести тысяч человек, и
проконтролировать их всех просто немыслимо. И все же факт остается фактом:
ошибки совершены.
Он развивает эту тему в течение нескольких
минут, отчаянно пытаясь доказать, что ошибки эти носят случайный, а вовсе не
преднамеренный характер. Он на цыпочках обходит такие скользкие вопросы, как
подложные руководства, утаенные документы и искаженные факты. Это для Драммонда
— минное поле, от которого надо держаться подальше.
Он признает: да, страховку следовало
выплатить, причем в полном объеме. Все двести тысяч долларов. Это мужественный
шаг, и присяжные оценивают его по достоинству. Драммонд пытается их умаслить, и
здесь он на верном пути. Но теперь — о конкретных размерах возмещения ущерба.
Драммонд поражен моим предложением выплатить Дот Блейк компенсацию в размере
нескольких процентов от суммарных активов компании. Это просто неслыханно! Да и
какой в этом смысл? Он ведь признал, что его клиент совершил ошибку. Виновные
уже понесли заслуженное наказание — их уволили. «Прекрасный дар жизни» не
только покаялся в грехах, но и исправил содеянное.
Зачем же в таком случае выносить столь суровый
вердикт? Незачем, совершенно незачем.
