— Я тебя прикончу! — орет он, снова
замахиваясь битой. Каким-то чудом я подныриваю, и второй удар рассекает только
воздух. — Сволочь поганая! — орет Клифф, занося руку назад для очередного
удара.
Нет, третью попытку я ему не предоставлю!
Опережая Клиффа, я резко бью справа. От удара в челюсть Клифф ошеломленно
моргает, и я изо всей силы лягаю его в пах. Удар достигает цели, я чувствую,
как под носком моей туфли что-то лопается, а Клифф вопит, как только что
оскопленный боров. Глаза его вылезают из орбит, он сгибается в три погибели, и
я выхватываю биту из его обессилевших рук.
Не давая врагу опомниться, я размахиваюсь и
наношу ему страшный удар битой по голове, сразу за левым ухом. Слышен
омерзительный хруст треснувшей кости. Клифф падает на четвереньки, голова его
висит мешком, но в следующий миг он поворачивается и исподлобья смотрит на
меня. Затем пытается встать. Я снова замахиваюсь и, вложив в удар всю ненависть
к этому зверю, наношу ему страшный удар по голове. Гнев застилает мне глаза.
Я замахиваюсь в третий раз, но Келли
перехватывает мою руку.
— Хватит, Руди!
Я устремляю на неё бешеный взгляд, затем
опускаю глаза и смотрю на Клиффа. Он распростерся на животе, тихо постанывая.
Мы в ужасе следим, как он затихает. Время от времени он подергивается, силится
что-то сказать. Слышится тошнотворный утробный звук. Из размозженного черепа
хлещет кровь.
— Я его прикончу, — хрипло говорю я, пытаясь
перевести дыхание. Я весь дрожу от страха и звериной ярости.
— Нет.
— Да. Он бы убил нас обоих.
— Отдай мне биту, — требует Келли.
— Что?
— Биту отдай, — повторяет она. — И уходи.
Я оторопело смотрю на нее. Келли спокойна и
хладнокровна, она знает, что говорит.
— Что… — бормочу я, переводя взгляд с неё на
Клиффа.
Келли отбирает у меня биту.
— Мне не привыкать, — говорит она. — А ты
уходи отсюда. Спрячься. Тебя здесь не было. Я тебе позже позвоню.
Я в ужасе смотрю на Клиффа, который хрипит и
дергается в агонии.
— Пожалуйста, Руди, уходи, — просит Келли,
мягко подталкивая меня к двери. — Я сама позвоню тебе.
— Хорошо. — Я беру со стойки пистолет, в
последний раз оборачиваюсь на распростертое тело, и Келли меня выпроваживает. Я
прикрываю за собой дверь и осторожно осматриваюсь. Кажется, никого нет. Из-за
двери не доносится никакого шума.
Меня подташнивает. Крадучись, мокрый от пота,
я пробираюсь к машине.
* * *
Первый полицейский автомобиль подъезжает через
десять минут. За ним и второй. Затем подкатывает «скорая». Я наблюдаю за
происходящим из окна «вольво», укрытого на стоянке, густо заставленной
машинами. Высыпавшие из «скорой» санитары скрываются за входной дверью. Так,
ещё один полицейский автомобиль с включенной мигалкой. Перемежающиеся красные и
синие огни сверкают в ночи, привлекая толпы зевак. Время идет, а Клиффа не
видно. На крыльцо выходит санитар, приближается к фургону и что-то из него
достает. Он не спешит.
Келли внутри одна, растерянная и перепуганная,
отвечает на град вопросов, а я как последний трус сижу тут, скорчившись в три
погибели и надеясь, что никто меня не заметит. И как я согласился бросить её на
произвол судьбы? Может, поспешить на выручку? В мозгах моих царит бедлам, а от
слепящего калейдоскопа красных и синих огней голова идет кругом.
Нет, Клифф не умер. Покалечен только. Но он
жив.
Нужно все-таки набраться мужества и зайти в
квартиру.
Постепенно в голове проясняется, и горло мое
сжимают ледяные пальцы страха. Я молю Бога, чтобы Клиффа вынесли на носилках, я
готов сам везти его в больницу, дежурить у его койки. Я вдруг готов все отдать,
лишь бы он жил. С живым, пусть и психопатом, я с ним справлюсь. Давай же,
Клифф! Очухайся, старина! Воспрянь и иди.
Господи, ну не мог же я в самом деле убить
его!
Толпа сгущается, полицейский тщетно оттесняет
зевак подальше.
Я теряю ощущение времени. Появляется фургончик
коронера
[16],
и в толпе зевак возникает настоящий ажиотаж. Клиффа не увезут на
«скорой». Клиффа отправляют прямиком в морг.
Я приоткрываю дверцу и, стараясь не привлекать
внимания, тихонько блюю прямо на рядом стоящую машину. Меня никто не слышит. Я
утираю рот и незаметно ввинчиваюсь в толпу. «Все-таки он её прикончил», —
говорит кто-то. Полицейские беспорядочно снуют между домом и машинами со
включенными мигалками. Я в пятидесяти футах от подъезда, затерявшийся в море
лиц. Полицейские отгораживают весь угол дома желтой лентой. Время от времени
окна квартиры Райкера озаряют яркие вспышки — там идет съемка.
Мы терпеливо ждем. Я должен увидеть Келли,
хотя и бессилен хоть чем-нибудь помочь ей. В толпе проносится новый слух, на
сей раз точный. Клифф мертв. Похоже, Келли его убила. Я слушаю, навострив уши —
я должен знать, не замечал ли кто-нибудь незнакомца, вошедшего в дом незадолго
до криков и скандала. Я медленно брожу посреди толпы, прислушиваясь ко всем
разговорам. Нет, ничего заслуживающего внимания, я не слышу. Повинуясь позыву
желудка, я скрываюсь в кустах и меня жестоко выворачивает.
Из подъезда доносится шум, и на порог выходит,
пятясь, санитар с носилками. Тело завернуто в прозрачный мешок. Его осторожно
заносят в фургон коронера и увозят. Через пару минут двое полицейских выводят
Келли. Она растеряна и испугана. По счастью, её руки не скованы наручниками.
Она успела переодеться — на ней джинсы и куртка с капюшоном.
Келли усаживают на заднее сиденье патрульного
автомобиля, который сразу отъезжает. Я возвращаюсь к своему «вольво» и еду в
полицию.
* * *
Я представляюсь дежурному сержанту, поясняю,
что мою клиентку только что арестовали, и настаиваю на своем праве
присутствовать при допросе. Я держусь уверенно и дерзко, и сержант, не выдержав
напора, кому-то звонит. Появляется ещё один сержант и проводит меня на второй
этаж в комнату для допроса, где сидит Келли. Детектив по фамилии Смазертон
присматривает за ней через одностороннее стекло. Я даю ему свою визитку. От
рукопожатия он отказывается.
— Шустрые вы ребята, — презрительно цедит он.
— Она вызвала меня сразу после того, как
позвонила в полицию. Что вам известно?
