«Бейлор, Руди Л., студент, имущество, не
подлежащее отчуждению, — 1125 долларов. Долги, которые могут быть уплачены: 285
долларов финансовой компании «Уиллс и Дилс».
Долги несостоятельные: 5136 долларов 88
центов. Предстоящие судебные меры:
1) Взыскание долгов в пользу «Тексако».
2) Выселение из домовладения «Хэмптон».
Работонаниматель:
Не имеется.
Поверенный: Pro Se».
«Pro Se» означает, что я не могу нанять
адвоката и должен сам себя защищать. Дежурный по библиотеке вручил мне
бюллетень, как только я вошел туда сегодня утром, и сказал, что их навалом по
всему колледжу и один даже прикреплен к доске объявлений. И добавил:
— Интересно знать, кому это может казаться
смешным?
Я сказал спасибо и убежал в свой подвальный
приют, снова схоронившись между стеллажами, не желая видеть знакомые лица.
Скоро занятия кончатся, я уйду из колледжа, от всех этих людей, которых не выношу.
На сегодняшнее утро у меня намечен визит к
профессору Смуту. Я приезжаю с опозданием на десять минут. Ему это безразлично.
В его кабинете стоит свойственный подобному месту беспорядочный шум, ведь здесь
обитает ученый, слишком гениальный, чтобы любить организованность и порядок.
Галстук-бабочка у него на боку, улыбка
чистосердечна.
Сначала мы беседуем о Блейках и их споре с
«Прекрасным даром». Я вручаю ему трехстраничное резюме дела вместе с моими
изобретательными выводами и предполагаемым образом действий. Он внимательно все
прочитывает, пока я изучаю маленькие бумажные шарики у него под столом. На
Смута материал производит очень большое впечатление, и он твердит это снова и
снова. Я советую Блейкам обратиться к адвокату, выступающему на судебных процессах,
и начать против «Прекрасного дара жизни» процесс по обману доверия клиентов.
Смут полностью согласен. Но как мало он обо всем этом знает.
Мне же от него нужно только одно — проходной
балл.
Потом мы говорим о мисс Берди Бердсонг. Я
рассказываю, что она живет в полном достатке и собирается переделать завещание.
Подробности оставляю при себе. Я подаю ему документы на пяти страницах,
пересмотренное и последнее по времени завещание мисс Берди, и он бегло его
просматривает.
Он говорит, что тут все в порядке и нет ничего
особенного.
Экзамена по проблемам пожилых нет, на эту тему
не надо подавать никаких письменных работ. Достаточно прослушать курс, посещать
стариков, подготовить по какой-нибудь теме резюме. И Смут поставит высшую
оценку.
Смут знаком с мисс Берди уже несколько лет.
Наверное, она давно верховодит в «Кипарисовых садах», и он встречается с ней
дважды в год, когда посещает ее со студентами. Она никогда прежде не выражала
желания пользоваться бесплатными юридическими консультациями, говорит он,
глубоко задумавшись и дергая галстук-бабочку. И добавляет, что удивился, узнав,
как она богата. Он бы по-настоящему удивился, узнав, что она будет моей
домовладелицей.
Кабинет Макса Левберга за углом от
смутовского. Он оставил мне записку у дежурного в библиотеке, где сообщил, что
надо повидаться. Макс закончил читать курс и уезжает.
Он был преподавателем по обмену из Висконсина,
и теперь настало время возвращаться. Наверное, когда мы оба покинем колледж, я
буду немного скучать по нему, но сейчас мне трудно представить, что кто-то или
что-то связанное с колледжем может вызвать у меня хоть какую-то ностальгию.
Весь его кабинет уставлен картонными коробками
из-под спиртного. Он упаковывает вещи, и я в жизни еще не видел такого хаоса.
Несколько неловких мгновений мы вспоминаем о былом, и это отчаянная попытка
воспринимать колледж как нечто, вызывающее сентиментальное чувство. Но я еще
никогда не видел Макса столь подавленным. Такое впечатление, будто он искренне
опечален отъездом. Он указывает на папку с бумагами в коробке из-под виски
«Дикий индюк».
— Это для тебя. Здесь пачка самых недавних
материалов, которые я использовал в процессах по обману доверия клиентов.
Возьми. Может пригодиться.
Я еще не кончил просматривать последнюю охапку
материалов, которые он уже сбагрил мне.
— Спасибо, Макс, — говорю я и смотрю на
изображение красного индюка на коробке.
— Ты уже подготовил материалы к суду?
— Э… нет. Еще нет.
— Это необходимо. Найди адвоката в городе с
хорошим послужным списком судебных разбирательств. Кого-нибудь, у кого есть
опыт в таких делах. Я много думал об этом случае, и он все больше и больше
впечатляет. Очень расшевелит присяжных. Я просто вижу, как они с ума сходят от
желания похлеще наказать страховую компанию. Кто-то должен заняться этим делом
и как следует потрудиться.
Да я и так уже тружусь как черт.
Он вскакивает, словно мячик, со стула и
потягивается.
— С какой фирмой ты собираешься делать это
дело? — спрашивает он, поднимаясь на носки и растягивая по системе йогов
сухожилия на щиколотках. — Потому что для тебя это очень выигрышный случай. И
знаешь, о чем я сейчас думаю?
Что, если ты заинтересуешь им фирму, где
будешь работать, и попросишь их принять его к делопроизводству, а сам сделаешь
всю необходимую, самую черновую работу? В твоей фирме обязательно должен
найтись адвокат с судебным опытом, можешь мне позвонить, если захочешь. Я буду
все лето в Детройте работать над грандиозным процессом, направленным против
государственных юридических корпораций, но я все равно заинтересован в твоем
деле. Хорошо? Я подумываю даже, что процесс может нашуметь, стать вехой в
борьбе против страховых компаний, и я был бы рад, если бы тебе удалось
заставить этих парней попрыгать.
— А что сделали государственные юридические
корпорации? — спрашиваю я, чтобы отвлечь его мысли от якобы моей фирмы.
Он расплывается в широкой улыбке, сцепляет
руки на макушке, он словно не верит самому себе — вот какое это грандиозное
дело.
— Невероятно, — отвечает он и пускается в
длинное, витиеватое объяснение этого замечательного дела. Я жалею, что спросил.
