Барри чрезвычайно занятой человек, которому
очень нужно поскорее обсудить со своей группой стратегию дальнейших действий в
подготовке к очень важному судебному процессу.
Его телефон так расположен, что я могу видеть
яростные вспышки непрерывных световых сигналов. Руки у него спокойны и
неподвижны, но он не может удержаться от того, чтобы все время не посматривать
на часы.
— Расскажите о вашем деле, — предлагает он
после краткого обмена приветствиями.
— Оно касается отказа платить по страховому
заявлению.
Он уже смотрит на меня с подозрением, потому
что на мне пиджак и галстук и я не похож на обычного клиента.
— Ну, я, в сущности, ищу работу в вашей фирме,
— заявляю я нагло. В конце концов он просто может выставить меня, и я ничего не
потеряю.
Барри строит гримасу и хватает листок бумаги.
Опять чертова секретарша недосмотрела.
— Я видел ваше объявление в «Ежедневном
вестнике».
— Так вы хотите быть помощником адвоката? —
отрывисто спрашивает он.
— Я мог бы им быть.
— Что это означает?
— Я три года проучился в юридическом колледже.
Пять секунд он бросает на меня изучающий
взгляд, а затем качает головой и смотрит на часы.
— Но я действительно сейчас занят. Моя
секретарша возьмет ваше заявление.
Внезапно я вскакиваю и наклоняюсь к его столу.
— Послушайте, у меня есть деловое предложение,
— произношу я драматическим голосом, и он удивленно устремляет взгляд вверх.
Я стремительно повторяю ему свое обычное
повествование о том, что я талантлив, вдохновлен высокими целями и занимаю
высокое место по оценкам в первой трети курса и что меня приглашали работать в
«Броднэкс и Спир». И как я потерпел крушение. Я изрыгаю огонь из всех стволов.
И как меня подставила «Тинли Бритт», и как я
ненавижу все большие фирмы. А мой труд стоит дешево. Я согласен на все, лишь бы
трудиться, положить начало. Мне работа действительно необходима, мистер,
тарахчу я без передышки минуту или две и снова сажусь на место.
Некоторое время он пребывает в замешательстве,
кусая ноготь. Не могу понять, злится он или, наоборот, восхищается.
— Понимаете, что меня возмущает? — наконец
говорит он тоном, довольно далеким от восхищения.
— Да, то, что такие, как я, осаждают таких,
как вы, и после отказа возвращаются снова и опять закидывают удочку насчет
работы. Вот это вас и возмущает. И я вас не осуждаю. Я бы тоже возмущался, но
потом, знаете, я бы успокоился. Я бы сказал себе: послушай, ведь этот парень
скоро станет адвокатом, но вместо того чтобы платить ему сорок тысяч, я могу
нанять его сейчас на черновую работу, скажем, за двадцать четыре.
— Двадцать одну.
— Беру, — отвечаю я. — За двадцать одну тысячу
я начну завтра же. И обещаю, что проработаю год независимо от того, получу я
лицензию или нет. И без отпуска. Даю слово. Я подпишу договор сейчас же.
— Но мы требуем от поступающих на должность
помощника пятилетний стаж работы. У нас очень сильный штат.
— Я быстро всему научусь, прошлым летом я
служил в одной адвокатской фирме в городе. И занимался только судебными
процессами.
Есть во всем происходящем какая-то
несправедливость, и он как раз сейчас это понял. Я вошел к нему с полным
зарядом и загнал его в кусты. Совершенно ясно, что я уже разыгрывал такую сцену
не однажды, потому что немедленно нахожу ответы на все его вопросы.
Но я ему не очень сочувствую. Он всегда может
вышвырнуть меня вон.
— Однако я управляю делами с ведома мистера
Лейка, — говорит он, немного поддаваясь. — А у него довольно строгие правила
насчет персонала. Я не уполномочен принимать на должность помощника человека,
который не соответствует нашим спецификациям.
— Разумеется, — соглашаюсь я печально. Опять
мне дали по физиономии. У меня в этом уже большой опыт. Хотя я знаю, что юристы
при всей своей занятости в глубине души часто испытывают невольную симпатию к
только что окончившим учебу новичкам, которые не могут найти работу.
— Но, может быть, он согласится, и тогда это
место за вами, — говорит Барри Экс, чтобы подсластить пилюлю.
— Но у меня есть еще кое-что, — добавляю я,
собравшись с духом. — У меня есть очень выгодное дело.
Но мои слова обостряют его подозрительность.
— Какого рода дело? — спрашивает он.
— Нарушение доверия клиентов со стороны
страховой компании.
— Клиент вы?
— Вот и нет. Я адвокат. Я в некотором роде
просто наткнулся на него.
— А сколько оно стоит?
Я подаю ему двухстраничное заключение по делу
Блейков, сильно акцентированное и драматизированное. Я работал над этим
заключением довольно долго, стараясь сделать его проникновеннее каждый раз,
когда очередной юрист, к которому я приходил наниматься, знакомился с ним и
отказывал мне.
Барри Экс внимательно читает дело, гораздо
сосредоточеннее, чем кто-либо до него. А затем перечитывает, в то время как я с
восторгом обозреваю старинные кирпичные стены и мечтаю тоже обзавестись таким
кабинетом.
— Неплохо, — говорит он, закончив. Глаза у
него блестят, и мне кажется, что он взволнован больше, чем хочет показать. —
Дайте подумать. Вы хотите получить работу и участие в этом деле?
— Вот и нет. Только работу, дело будет ваше. Я
хотел бы только чем-то помогать, мне необходимо сохранить отношения с клиентом.
Но гонорар ваш.
— Часть гонорара. Мистер Лейк получит большую
долю, — сообщает он усмехаясь.
Это их дело. Мне действительно все равно, как
они поделят барыши. Я хочу получить только работу. Мысль о работе на Джонатана
Лейка в такой роскошной обстановке вызывает у меня головокружение.
Мисс Берди я решаю придержать для себя. Как
клиентка она не так привлекательна, потому что ничего не тратит на адвокатов.
Она, очевидно, доживет до ста двадцати лет, так что нет смысла использовать ее
как козырную карту. Я уверен, здесь найдутся в высшей степени искусные юристы,
которые знают множество способов, как заставить ее раскошелиться, но фирме
Лейка подобные дела не импонируют. Эти парни любят судиться. Им неинтересно
писать черновики и удостоверять наличие наследства и прав на него.
