— Они, разумеется, смогут выставить его за
дверь и лишить возможности работать, — продолжает Дек очень внушительно. — И с
удовольствием это сделают. А мы с тобой попадем под перекрестный огонь, и
никто, абсолютно никто не даст за наше благополучие и цента.
— Так что же нам делать?
— Надо удирать.
Я хочу спросить, что он имеет в виду, но и так
все ясно.
Дек теперь мой друг, но он хочет гораздо
большего. Я сдал благополучно экзамен, так что могу обеспечить ему прикрытие.
Ему нужен партнер! Прежде чем я успеваю что-либо возразить, он бросается в
атаку:
— У тебя сколько всего денег?
— Э… пять тысяч пятьсот.
— У меня столько же. Это одиннадцать. Если мы
сложимся по две, будет четыре. За пятьсот помесячно мы сможем снять маленькую
контору, еще пятьсот в месяц будут стоить телефон и удобства. Мы можем
понабрать кое-какой мебели, ничего, конечно, замысловатого. Примерно полгода
будем работать на общем капитале и посмотрим, что получится. Я буду суетиться
насчет дел, ты будешь представительствовать в судах, прибыль поделим пополам. И
все поровну: издержки, плата за помещение, прибыль, работа, часы присутствия.
Я в подвешенном состоянии, но соображаю
быстро.
— А как насчет секретарши?
— Нам пока не потребуется, — быстро отвечает
он. Дек уже все давно обдумал. — По крайней мере сейчас. Мы оба можем отвечать
на телефонные звонки и, кроме того, использовать автоответчик. Я могу печатать
на машинке. Ты тоже. Обойдемся. Вот когда заработаем деньжат, тогда найдем себе
какую-нибудь девушку.
— А сколько будет стоить аренда?
— Меньше двух тысяч, и это все: арендная
плата, телефон, удобства, канцелярские принадлежности, ксерокс и еще сотня
других, более мелких вещей. Но мы будем экономить, чтобы делопроизводство
обходилось как можно дешевле. Мы будем по одежке протягивать ножки и стараться
больше заработать. Все очень просто. — Дек внимательно вглядывается в меня,
потягивая чай со льдом, затем опять наклоняется ближе. — Послушай, Руди, я так
смотрю на это дело. Мы только что оставили на столе двадцать две тысячи
долларов. Нам ведь полагается весь гонорар. Тогда мы покрыли бы все наши
расходы за целый год. Давай организуем собственное «шоу» и будем оставлять все
денежки себе.
Существует этический запрет на то, чтобы
адвокаты создавали совместное предприятие с неадвокатами. Я открываю было рот,
но понимаю, что все это ни к чему. Дек уже продумал десяток обходных маневров.
— Арендная плата как будто небольшая, — говорю
я, только чтобы не молчать, а также выяснить, как далеко он продвинулся на пути
поисков подходящего места.
Он подмигивает и улыбается. Зубы сверкают.
— Я уже подыскал одно местечко. Это в старом
здании на Мэдисон-авеню над антикварной лавкой. Четыре комнаты, туалет, и
здание расположено как раз на середине пути между городской тюрьмой и больницей
Святого Петра.
Замечательное местоположение! Любой адвокат
может о таком только мечтать.
— Но это опасная часть города, — замечаю я.
— А почему, как ты думаешь, там такая низкая
арендная плата?
— Помещение в хорошем состоянии?
— Все в порядке. Но надо будет все заново
покрасить.
— Ну, я теперь заправский маляр.
Нам приносят салат, и я набиваю рот зеленью.
Дек ковыряется в тарелке вилкой, но ест мало. Слишком бурное течение мыслей не
дает ему сосредоточиться на еде.
— Я должен делать ноги, Руди. Я знаю, что
будет, хотя не понимаю почему. Ты просто поверь, что Брюзер скоро здорово
шлепнется. Ему изменила удача. — Дек замолкает и выковыривает из салата орех. —
Если ты не захочешь уйти со мной, то сегодня я поговорю с Никласом.
Никлас единственный, кто остался после ухода
Токсера и Риджа, и мне известно, что Дек его недолюбливает. Я также сильно
подозреваю, что он не ошибается насчет Брюзера. Достаточно читать газеты дважды
в неделю, чтобы понять: у Брюзера очень серьезные неприятности. За последние
несколько лет Дек был самым верным его служащим, и факт, что он готов сбежать,
меня просто ранит.
Мы молча и медленно едим, и каждый раздумывает
над тем, что предпринять в недалеком будущем. Четыре месяца назад сама идея
заниматься юриспруденцией в компании с кем-то вроде Дека была для меня
невыносима, даже смехотворна, а сейчас я не в состоянии придумать убедительный
предлог, чтобы отказаться от сотрудничества.
— Ты что, не хочешь, чтобы я стал твоим
партнером? — спрашивает он жалобно.
— Я просто все это обдумываю, Дек, дай мне
хоть минуту. Ты меня просто ошеломил своей идеей.
— Извини, но действительно надо действовать
быстро.
— Насколько точно ты знаешь положение?
— Достаточно, чтобы не сомневаться. И никаких
вопросов больше не задавай.
— Дай мне несколько часов на раздумье.
— Ну что ж, это вполне справедливо. Завтра оба
мы идем в суд, так что давай встретимся пораньше. У Труди. В офисе мы
поговорить не сможем. Ты подумай ночью и завтра утром мне скажешь, что решил.
— Договорились.
— Сколько всего ты ведешь дел?
Я думал ровно секунду. У меня толстое дело
Блейков, довольно тощее по проблеме мисс Берди и совершенно невыгодное о
компенсации травмы рабочему, которое Брюзер сбагрил мне на прошлой неделе.
— Три.
— Все их забери из офиса. Отнеси домой.
— Сейчас?
— Сейчас. Сегодня же после обеда. И все
остальное, что тебе может пригодиться, и сделай это поскорее. Но, смотри, не
попадись, ладно?
— Разве кто-то за нами следит?
Он судорожно дергается и оглядывается, а затем
осторожно кивает, дико вращая глазами за толстыми стеклами.
— Кто?
— Федеральные агенты, наверное. Контора под
наблюдением.
Глава 23
Случайное замечание Брюзера, что он, возможно,
поручит мне вести часть обсуждения по делу Блейков, не дает мне уснуть почти
всю ночь. Не знаю, было ли это со стороны мудрого наставника только желанием
попугать и заставить собраться с духом, но меня его замечание беспокоит больше,
чем мысль начать совместное дело с Деком.
