Пока он неутомимо прочесывает Мемфис, я занят
другими делами. Большой Мемфис разбит на пять небольших районов, имеющих статус
самоуправления. Каждый из них может похвастать собственным муниципальным судом,
и в каждом разработана своя система назначения начинающих адвокатов для защиты
малоимущих нарушителей, совершивших мелкое преступление или какой-либо
процессуально наказуемый проступок. И судьи и обвинители молоды, часто
меняются, большинство из них — выпускники юридического колледжа Мемфисского
государственного университета и почти все получают за свои труды менее пятисот
долларов в месяц. Практикуют они, в основном, в предместьях, и каждую неделю
проводят несколько часов в судах, участвуя в свершении правосудия. Не раз я
наведывался к этим парням, улыбался, пожимал руки, выпрашивал себе милость
поупражняться в их судах, но добивался своего далеко не всегда. Сейчас, скажем,
я веду дела одновременно шести безденежных ответчиков, уличенных во
всевозможных грехах — от владения наркотиками и мелких краж до сквернословия в
общественных местах. Больше сотни долларов мне ни за одно из этих дел не
светит, но и тянутся они не свыше двух месяцев. Обычно на знакомство с таким клиентом,
выяснение степени его виновности, обсуждение дела с обвинителем и поездку в
местный суд для участия в процессе у меня уходит часа четыре. Таким образом, на
круг выходит двадцать пять долларов в час, не считая накладных расходов и
налогов.
Однако эти дела позволяют мне поддерживать
форму, да и кое-чего подрабатывать. Я общаюсь с людьми, раздаю визитки, прошу
новоиспеченных клиентов рассказывать друзьям, что именно мне, Руди Бейлору, по
плечу разрешить все их юридические проблемы. Представляя при этом, какие именно
проблемы могут возникнуть у их друзей, я содрогаюсь. Сплошные невзгоды и
напасти. Разводы, банкротства, уголовные преступления. Такова уж наша,
адвокатская участь.
Дека так и подмывает при первой же возможности
развернуть рекламную компанию. Он считает, что мы должны провозгласить себя
защитниками всех покалеченных и давать рекламу на кабельном канале по утрам,
чтобы застать работяг дома до того, как они отправятся получать увечья на
работу. И ещё он постоянно слушает радиостанцию, которая крутит негритянский
«рэп». Не потому, что любит такую музыку, но потому, что рейтинг у этой
радиостанции весьма высокий и, что удивительно, никто из адвокатской братии до
сих пор к ней не присосался. Нашел все-таки Дек свободную нишу. «Рэпные»
адвокаты!
Да поможет нам Бог!
* * *
Мне нравится шататься в конторе окружного
суда, перекидываться шутками с тамошними служащими, держа ушки на макушки.
Материалы дел, рассмотренных в ходе судебных заседаний, становятся достоянием
общественности, а стенограммы их заносятся в компьютер. Разобравшись с системой
компьютерного поиска, я отыскал несколько старых дел, которые вел Лео Ф.
Драммонд. Последнему из них полтора года, а самому старому — восемь. Упоминания
о «Прекрасном даре жизни», правда, ни в одном из них нет, но зато во всех
случаях дело касалось защиты какой-либо другой страховой компании. Все дела
были доведены до суда, и в каждом Драммонд добился оправдательного вердикта.
За последние три недели я вдоволь покорпел над
этими делами, делая многочисленные пометки, снимая бесчисленные копии. С их
помощью мне удалось составить объемные вопросники — списки вопросов, которые
одна сторона отсылала другой для письменных ответов под присягой. Способам
облечения подобного рода вопросов в слова несть числа, но я заметил, что моя
манера составления вопросников весьма схожа с драммондовской. Покопавшись в
файлах, я составил длиннющий список документов, которые собирался затребовать у
«Прекрасного дара». В некоторых случаях оппоненты Драммонда в зале суда
держались вполне достойно, в других же не вызывали ничего, кроме сочувствия.
Как бы то ни было, Драммонд неизменно одерживал верх.
Я зачитываюсь стенограммами его выступлений,
заявлений и ходатайств, записями представленных суду документов и его
комментариями по поводу документов, представленных противной стороной. Лежа в
постели, я изучаю на сон грядущий показания, взятые им под присягой у
свидетелей. Я заучиваю наизусть его инструкции на стадии предварительного
рассмотрения дел. Я даже читаю его записки, адресованные суду.
* * *
По прошествии месяца, в течение которого я
намекал, задабривал и умасливал Дека, мне наконец удалось уговорить его
смотаться на машине в Атланту. В течение двух дней он без устали собирает
сведения. Проводит две ночи в самых дешевых гостиницах. В этой командировке не до
развлечений.
И вот сегодня Дек вернулся с новостями,
которых я ожидал. Все совокупное состояние мисс Берди тянет на сорок две с
хвостиком тысячи долларов. Ее второй муж и в самом деле унаследовал приличную
сумму от брата во Флориде, с которым почти не поддерживал отношений, однако его
доля наследства не дотягивала до миллиона долларов. До того, как заключить брак
с мисс Берди, Энтони Мердайн был женат дважды и имел шестерых детей. Дети,
адвокаты и налоговая служба оттяпали львиную долю полученного от усопшего брата
наследства. Мисс Берди досталось всего сорок тысяч, которые она по какой-то
неведомой причине поместила под трастовое управление одного из крупных банков в
Джорджии. После пяти лет отчаянно рискованных операций её капитал возрос на две
тысячи.
К части юридических документов доступа не
было, однако Деку удалось найти людей, согласившихся за небольшую мзду
предоставить ему нужную информацию.
— Ты уж извини, — сказал он, закончив свой
рассказ и вручив мне копии некоторых судебных постановлений.
Я, конечно, разочарован, хотя и не удивлен.
* * *
Поначалу мы планировали взять показания у
Донни Рэя Блейка в нашей новой конторе, что, признаться, стоило мне изрядных
треволнений. Пусть мы с Деком трудимся и не в грязных трущобах, однако
комнатенки у нас крохотные и практически не обставленные. Даже шторы на окна мы
до сих пор не приобрели. Да и унитаз в тесном туалете то и дело течет.
Я вовсе не стыжусь этого помещения, напротив,
есть тут даже нечто оригинальное. Вполне подходящее скромное гнездышко для едва
оперившегося орленка-юриста. Однако господам из «Трень-Брень» будет над чем
поехидничать. Они привыкли к роскоши, и мне заранее противно представлять, как
они будут морщиться и брезгливо поводить носами, угодив в столь убогую
обстановку. У нас и стульев-то не хватает, чтобы рассадить всех за узким столом
«конференц-зала».
