В средней комнате раздался грохот, сопровожденный возмущенными воплями:
– Вы бы еще на роликах покатались!
– Убью! – взревела Катюха, обнаружив, что кто-то влез покататься в ее дорожную сумку на колесиках.
– Катюх, а слабо с Эдиком на брудершафт? – тут же подкатил к ней «губошлепик», спасая этим маневром жизни товарищей. А когда Катюха не отказала, он, растроганный этим, сам надел на голову влезшему в Катюхину сумку субъекту другую сумку, хозяйственную, налезшую до пояса, и затянул тесемки, громогласно объявив: – Перед вами куколка бабочки породы «ночная моль»!
Ничего не видящая и ставшая практически беспомощной «моль» с матюгами завалилась набок. Кто-то бросился «ей» помогать, а Лерка поспешила увести Марину подальше от непотребных комментариев в курилку-гардеробную. Там неведомо зачем тоже зажгла сигарету – наверное, потому, что воздух у открытого окна показался слишком уж свежим после содома остальных комнат. И с удивлением заметила, что Марина смахивает слезу со щеки.
– Ты что?! – испугалась Лерка. – Что случилось?!
– Ничего, – покачала та головой. – Мне пора домой, а то Антон начнет возмущаться. Я и так обещала на полчасика сбегать, а сама ушла и пропала. А вы, студенты, цени́те каждый свой день. Как это все быстро пролетает! А потом никогда уже не вернешь!
– Постараюсь! – кивнула Лерка. Потом проводила Марину до двери, чтобы ее не сбили с ног всевозможные бешеные «лошади», «ковбои», «моль» и прочая живность, которой с каждым часом становилось все больше и больше.
Про Маринины слова о ценности каждого студенческого дня Лерка вспомнила на следующий день, когда разбросанные по квартире тела потихоньку начали просыпаться. Потому что именно этот день некоторым студентам можно было бы попытаться вернуть только в качестве высшей меры наказания. Катюхи это, естественно, не касалось. Она с удовольствием потягивала на кухне свежесваренный кофе и с аппетитом заедала его вчерашними бутербродами, меланхолично счищая с них конфетти. Выспаться она сегодня не особенно выспалась, потому что легли под утро, и на диване вместо троих этой ночью спали шестеро. Но, как говорится, в тесноте да не в обиде. У мальчишек в комнате была та же картина. Остальным повезло чуть меньше, хотя вряд ли это кто-то заметил с вечера. Готовясь к празднику, девушки заранее хотели как-то подготовить места для ночлега, но более умудренные в таких делах Эдька со Стаськой посоветовали не заморачиваться ерундой, и оказались правы. Каждый нашел где прилечь. Один товарищ сном младенца заснул в пустой ванне, бросив туда чьи-то куртки, несколько человек улеглись в большой комнате. Правда, вместо того чтобы разобрать себе диван, они просто стащили с него покрывало на пол, на нем и разлеглись, но уж сделали что смогли. Одна троица уснула в кладовке, по классике жанра сложив головы на салаты, к счастью для остальных, оказавшиеся в контейнерах с защелкивающимися крышками, так что испортить продукты отпечатками своих лиц никому не удалось. Еще два рыцаря и две дамы уснули там же, где и курили, – в гардеробной, забыв закрыть окно, так что под утро обнимались там крепче, чем родные, чтобы не замерзнуть окончательно. Зато утром оказались самыми трезвыми. Теперь все эти помятые праздником зомби стягивались на кухню, рассаживаясь кто где. Те, кто ночевал в гардеробной, набросились на горячий Катюхин кофе. Остальные уничтожали компот, морс и просто воду. Кто-то в тоске бродил по квартире, надеясь найти хоть каплю пива.
– Если вы с утра не можете узнать себя в зеркале, значит, либо это не вы, либо вечер удался, – выдал Эдька, оглядывая сокурсников. Принес и накинул на плечи двум девушкам из гардеробной одеяло. – За отдельную плату могу рассказать заинтересованным лицам, что вчера было и чем именно занимались конкретно они.
– А что, сам много помнишь? – вяло огрызнулись на него.
– А вообще здесь не хуже, чем в общаге, – выдал кто-то. – Или даже лучше, потому что коменданта нет!
– Могу вам с успехом его заменить, – пообещала Катюха, берясь за веник, в то время как чувствующая себя сегодня в полной безопасности Пуговка завтракала, а Лерка потихоньку приступила к мытью посуды.
Ближе к вечеру к квартире начал возвращаться ее прежний вид, а к участникам вчерашнего кутежа – человеческий облик. Отдохнули, поели, понемногу приводя себя в порядок.
– А домой-то и не хочется, – тоскливо протянул кто-то.
– А кто вас гонит? – удивился Эдька. – Я лично предлагаю в парк, погулять. Кому повезет, те грибов к себе домой привезут. Остальные просто получат удовольствие. Там, в парке, даже бальный зал имеется!
– Так Денис же предупреждал… – начала было Катюха, но Тинка отмахнулась:
– Он все равно сегодня в командировке!
– Вообще-то он предупреждал нас не из-за своего каприза, а ради нашей безопасности, – напомнил Стаська.
– Значит, будем осторожны! – кивнул Эдька, бросившись одеваться, пока в прихожей еще можно было протолкнуться. По этому сигналу кинулись одеваться и остальные. После чего всей гурьбой вывалились из квартиры. И – надо же было такому случиться! – как раз и натолкнулись на Владу, на ту самую соседку из квартиры напротив, которую Лерка опасалась больше всего. Ее шофер (Секретарь? Любовник? Телохранитель?) выступил вперед, перекрывая путь потоку студентов.
– Да мы даме и сами дорогу бы уступили, – сообщил этому типу Эдька.
– Новоявленные соседи? – спросила женщина довольно низким и сухо звучащим голосом. Оглядела молодежь, без неприязни, но и без симпатии. Лет сорока, с правильными чертами лица, она могла бы назваться красивой, если бы лицо это не было таким застывшим и строгим. – До вчерашнего дня вас не было слышно.
– И больше не будет, мадам, – с галантным полупоклоном заверил ее Эдька, после чего поток студентов уже беспрепятственно хлынул на улицу. И лишь Лерку Влада знаком попросила остаться. Лерка безропотно повиновалась, проводив взглядом друзей, которые, как она знала, прекрасно сумеют развлечься и без нее. Более того, ее отсутствия даже никто не заметил. Ее это только порадовало: если соседка была недовольна вчерашне-сегодняшними беспорядками и собиралась высказать свое недовольство, то пусть лучше сделает это с глазу на глаз. Даже без своего шофера, который ушел со словами: «Влада Николаевна, я отнесу пока вещи в машину».
– Я вас слушаю, – обреченно сказала Лерка соседке, стоя перед ней на площадке.
– Позволите зайти? – та указала взглядом на дверь Леркиной квартиры.
– Пожалуйста, – в квартире было не идеально, но благодаря утренним Катюхиным стараниям все же вполне прилично для того, чтобы впустить туда малознакомых людей. Даже таких важных, как эта Влада, перед которой Лерка невольно робела. Если бы ей хватило решимости, она бы спросила у соседки, не служила ли та, случайно, в армии? Что-то во внешности Влады неуловимо подсказывало Лерке, что та ответила бы утвердительно. И упомянула бы при этом какой-нибудь высокий офицерский чин. Но вместо того, чтобы взяться за выяснение анкетных данных, Лерка с ходу начала оправдываться:
