Платформа с баком Нормы была пуста. Видимо, она отправилась в какое-то очередное путешествие, что было у нее в обычае. «Вселенная принадлежит нам». Так она часто говорила. Однако разрушение хранилища пряности и пленение навигатора Добрека сильно расстроили Ценву.
Джозеф смотрел перед собой невидящим взглядом, не чувствуя в душе ничего, кроме пустоты. Он жаждал поговорить с Нормой, пожаловаться ей, посочувствовать и даже отругать за то, что случилось. Ум Нормы был так далек от всех политических перипетий и реалий, и он сомневался, что она смогла бы понять все последствия ее решений, свою вину в том положении, в каком оказалась теперь империя Венпорта. Сколько неприятностей предстоит теперь урегулировать!
– Может быть, это к лучшему, что ее нет, – сказала Сиоба. – Наши устремления обычно совпадают с устремлениями Нормы, но отнюдь не всегда. Она сосредоточена исключительно на навигаторах, а нам приходится заниматься множеством других, не менее важных дел. Но перейдем к твоим надеждам. Чего ты хочешь достичь, мой супруг? Если бы ты мог контролировать все свои действия и реакции, то какого результата ты бы ждал от них?
Джозеф нахмурился.
– Мои надежды? Я думал, что они достаточно понятны, во всяком случае, тебе. Я хочу защитить компанию и вести дела по всей империи. Хочу развития цивилизации. Без меня она рухнет, и человечество погрузится в темные века мракобесия и примитивных технологий. Восторжествует воинствующее невежество и дикие суеверия.
Кандидат в навигаторы, женщина, корчилась в меланжевом газе. Волосы ее почти все выпали, лицо было искажено болью, глаза прикрыты красными веками. Процесс преображения выглядел страшно, но в его конце выжившие навигаторы ни о чем не жалели – во всяком случае, они так говорили.
– Для достижения моих целей мне нужны навигаторы и пряность. Кроме того, я должен разгромить варваров, – он ощутил стеснение в груди. – Но больше всего на свете мне нужно доброе сотрудничество с императором Родериком или с любым другим императором. Желательно, чтобы это был не я.
Сиоба подошла к баку, в котором корчилась женщина – будущий навигатор, и обернулась, посмотрев на мужа.
– После падения империи мыслящих машин человечество должно развить свой потенциал, – сказала Сиоба. – Человек стал свободен для полного своего развития. Мастер Альбанс основал школу ментатов, чтобы воспитывать умы, способные работать не хуже самых совершенных компьютеров. Преподобная Мать Ракелла основала школу сестер – тоже для всестороннего развития человеческих способностей. Многие другие школы тоже исследуют возможности человека.
Она погладила гладкий плаз бака, и существо внутри него отпрянуло от стены, реагируя на малейшие сотрясения, как на громовые удары.
– Эти навигаторы – тоже плоды эволюции. Принудительной эволюции. Это пример того, чего способен достичь человеческий разум.
Джозеф подошел ближе и вгляделся внутрь бака, заметив, как будто впервые в жизни, те жуткие изменения человеческого естества, которые он сам и санкционировал. Он не помнил в лицо эту кандидатку, не знал ее имени, не знал, откуда она. Не знал он и того, согласилась ли она стать навигатором добровольно, или ее к этому принудили.
Оглядевшись, он посмотрел на десятки странных существ. Многие из них уже претерпели почти полный метаморфоз, головы и глаза у них стали огромными, тела атрофировались, кожа стала сухой и бесцветной. Эволюция… усовершенствование вида… но неужели в этом заключается предназначение человечества?
Он еще раз огляделся и возвысил голос, словно надеясь, что навигаторы услышат его речь. Рабочие, возившиеся с цистернами и медицинскими мониторами, старательно делали вид, что они ничего не слышат.
– Я клянусь вам, что все мои помыслы направлены ко благу человечества. Мне не нужно больше богатства и власти, чем у меня уже есть. Я хочу трудиться для цивилизации и ее процветания.
Сиоба помрачнела и заговорила. В голосе ее прозвучало предостережение:
– Я уверена, что генерал Агамемнон и двадцать титанов тоже руководствовались самыми благими намерениями.
От этого небрежно брошенного замечания у Венпорта по спине пробежал холодок. Он снова посмотрел на баки. Плавающие в газе изуродованные человеческие тела – успешно перенесшие трансформацию и новые кандидаты – подняли головы и повернули свои лица к Венпорту. Джозеф был уверен, что сейчас все они внимательно смотрят на него.
45
Достижение цели может стать благословением, но может принести с собой и разочарование. Реальность никогда не бывает такой, какой мы ее предвидим – она всегда оказывается либо лучше, либо хуже.
Философский трактат без названия из библиотеки Эразма
Через оптические сенсоры, соединенные с его сферой памяти, Эразм внимательно смотрел на свое новое тело, плававшее в амниотической жидкости. Когда доктор Данеб и его ассистенты откачали жидкость из бака и извлекли оттуда белое обнаженное тело, Эразм испытал странное волнение и одновременно опустошение.
Анна держала в руках его сферу памяти, и Эразм чувствовал, как сильно дрожат руки женщины. Она прибежала в биологическую лабораторию, как только узнала, что тело выросло и готово к самостоятельной жизни. Тело было живым, но лишенным сознания. Оно лежало лицом вверх на столе, соединенное с трубками, подававшими питательные растворы. Грудная клетка поднималась и опускалась в такт с дыханием, но глаза были закрыты.
Эразм в течение многих недель наблюдал за ростом этого тела – клонированного из клеток Гилберта Альбанса. Эразм отчетливо помнил, как он, независимый робот, больше двухсот лет назад воспитал реального Гилберта, сделав выдающегося человека из диковатого ребенка. Эта клеточная копия во всех деталях повторяла физическое тело, но Эразм понимал, что острый ум и душа этого воспитанника и защитника были утрачены навсегда. Память была беспощадна. Эразм во всех подробностях помнил, когда настоящий Гилберт безропотно и мужественно подставил голову под меч Анари Айдахо.
Правда, теперь робот видел и отличия. На коже появились рубцы, которых не было у Гилберта, исчезла родинка на левом плече. Это тело было очень знакомым, но оно все равно было другим.
– Вы учли все дефекты развития? – поинтересовался Эразм. – Почему тело отличается от исходного?
– ДНК та же, но даже у идентичных близнецов тела разные. Биология несовершенна.
– Конечно, и я сам много раз это замечал, – он понимал, что это тело не станет новым Гилбертом, оно станет новым Эразмом.
– Мне кажется, оно великолепно, – сказала Анна. – Оно станет еще лучше, когда будет тобой, обладая твоим умом и твоей памятью.
– Да, тело вполне приемлемо, – сдержанно согласился Эразм. Ему не терпелось ощутить себя в этом теле, исследовать новые чувства и испытать новый опыт. Сколько ему предстоит узнать! – Самое трудное теперь – это соединить мою сферу памяти с нервной системой этого тела.
