На следующий день началась эпопея!
Я бы сказала: «кадр один, дубль двадцать два» — вымаливание Аркашей прощения с требованием вернуться в лоно семьи вышло у него под стать ухаживанию, с размахом.
Он не каялся — он реально, без «балды», говоря современным языком, не понимал, чего я, собственно, взбрыкнула?! Какая измена?! О чем ты?! Банальный трах с незначительными женщинами, это ты называешь изменой?! Да что за чушь! Мужик позанимался сексом, и из-за этого ты решила с ним расстаться? Что, серьезно?
Он на самом деле не понимал, я бы сказала: недоумевал беспредельно.
— Я же не влюбился в другую женщину! — негодовал он. — И у меня нет постоянной любовницы! Я же не изменяю тебе!
Ну что тут ответишь? Ну я и ответила, как могла:
— Аркаша, я хочу с тобой развестись.
— Никакого развода!! — орал Аркадий — Я люблю тебя до смерти! Ты единственная женщина, которая мне нужна! Ты единственная, кого я полюбил за все свои сорок два года! И единственная, с которой у меня на самом деле может получиться настоящая семья! Никакого развода!!
И данное заявление звучало основным рефреном всей его шумной, а частенько и показательно публичной, рассчитанной на скопление зрителей, кампании по возвращению взбрыкнувшей жены.
Он заваливал меня цветами, игнорируя факт, что я не люблю срезанные цветы, подарками, доставал выкидонами из разряда: «все, что угодно для любимой женщины!» Например, заказать симфонический секстет, который играл рано утром под моими окнами Вивальди, и первый ласковый снежок покрывал замерзающих музыкантов и инструменты.
Были и баннеры на рекламных щитах вдоль дороги, и натянутые над улицей плакаты. И безумное количество шариков, выпущенных в небо, когда я выходила из машины, и цыганщина всякая — чего только он не изобретал.
Весь город наблюдал за этой фигней, делая ставки на результат — то есть вернусь я или нет и когда именно. Тотализатор прямо!
Да! Еще Аркаша заговорил о детях! Это вообще было уже через край!
— Кира!! — ворвался он как-то в наше центральное кафе.
Весь такой чудо-мужчина, королевич, не иначе, мечта всех женщин мира — высокий, стройный, красивый, раскрасневшийся с морозца, в распахнутой, невесомой натуральной шубе особой выделки из какой-то экзотической животины и с громадным букетом в руках.
— Кира!! — сверкая глазами, снова позвал он.
А когда я явилась на зов супермужчины под любопытными взглядами всего персонала, высыпавшего посмотреть на нас, и, разумеется, посетителей, он театрально-красивым жестом обнял меня одной рукой, притянул к себе и, заглядывая мне в глаза, прошептал особым голосом:
— Я понял, что нас спасет! Нам нужны дети! Роди мне ребенка, и все у нас сразу же наладится! Сына! — засмеялся он и даже голову откинул тоже очень красивым актерским жестом, а посмеявшись, прижал мою ладонь к своей груди и совсем сексуальным низким тембром голоса произнес: — Или лучше дочку! Такую же, как ты, красавицу!
Я обалдела от этой неожиданной вводной.
Какие дети? Вы о чем? Это предложение от Аркаши звучало для меня настолько дико, как предложение, я не знаю… папуаса станцевать с ним танец охоты на леопарда, и было так же невозможно, как цветущий кактус, растущий на голове у козы! Ребенка, и не одного, а нескольких я мечтала родить от одного-единственного мужчины.
Предложения завести детей от любого другого мужчины казались мне полным бредом и чушью несусветной. Хотя я и понимала совершенно отчетливо, что скорее всего детей у меня не будет, поскольку от того… словом, нет для меня того мужчины!
Как-то мне удалось в тот раз утихомирить Аркашу и даже выпроводить из кафе. Но после этого выступления я четко поняла, что разводиться надо как можно быстрей и ждать положенный срок я не намерена. И ускорила, как могла, этот процесс, так и не посвятив все еще моего законного мужа в то, что подала на развод.
Поскольку Аркаша согласия на это действо не давал, то разводили нас через суд. К тому моменту первое заседание суда уже прошло, понятное дело, что муж мой на него не явился, а с чего бы ему являться, повестку-то я за него получила.
Оповещать его и выносить наши разборки в суд я не собиралась — на фига? Выслушивать прекрасные, велеречивые монологи с непролитой мужской слезой в глазах, обращенные к судье? Вот уж чего мне и так с перебором, так это Аркашиных выступлений!
Собственные нервы, знаете ли, дороже!
Но ускорить развод требовалось. И я канючила в судебном секретариате, уговаривая назначить следующее заседания суда как можно быстрей, и, как ни странно, мне пошли навстречу, сдвинув дату второго заседания. Даже объяснять не буду, что Аркаша не явился — повестку снова забрала я.
А вот чтобы не затягивать со следующими заседаниями, мне пришлось несколько попрать закон — через почту и официальный сайт районного суда я влезла в раздел делопроизводства районного суда, где в отделе судебных расписаний поставила свой развод на приемлемую для меня дату.
Ну, да-да! Это, скажем так, несколько незаконно! И да, я могу делать многое в управлении системами и разбираться в вопросах программирования и кое-чего еще.
Совсем скромно, не подумайте чего!
Но мне же надо! Так что обойдемся без совестливости, излишней в данном вопросе.
В результате моих манипуляций, уже через полтора месяца после первого заявления, которое я подала через пятнадцать дней после свадьбы, я получила на руки официальный документ о разводе с гражданином Андреевым и постановление суда о том, что я не имею никаких материальных претензий к данному гражданину и не имею права на какую бы то ни было долю его материальных ценностей, а он, соответственно, не имеет права рассчитывать на мои материальные ценности.
Фамилию я, выходя замуж, не меняла. Теперь в моем паспорте стояло два штампа: о замужестве и разводе. А у меня словно камень с души свалился.
Вот так и закончилось мое странное замужество.
И за каким чертом оно мне сдалось, спрашивается?
Если честно, я знаю за каким — за очень конкретным, но об этом я уже не думаю — отрезала, и все!
Аркаша еще долго не унимался и шумел, грозил чем-то и пару раз откровенно плакал. Чем вызвал во мне легкое, но вполне себе настойчивое сомнение, что женился он на мне не просто так, любви ради, о которой распространялся на всех углах, а за каким-то еще надом, известным только ему.
Вот такое вот подозрение у меня в голове образовалось.
Однажды Аркаша пригласил меня в ресторан, пообещав вести себя тихо и спокойно, сцен не устраивать, а просто поговорить по душам.
Я согласилась, но понимала, что по душам, это он сильно преувеличил — какие уж тут души, когда мы совершенно чужие люди.
Но, как ни странно, разговор у нас получился и на самом деле в чем-то проникновенный. Аркадий нормально, без выпендривания, признался, что и на самом деле первый раз в жизни влюбился, да так, что ему плохо без меня, и… и много чего он еще говорил в тот вечер по-человечески искренне, как мне показалось. Даже извинился за измены, хотя тут же признался, что откровенно не понимает, за что извиняется.
