— Ермолаич, ты чего несешь? Какой негр? А еще сторож называется, твою мать! Допились уже все!
— Да не пил я! Я же вот сказал этим архаровцам, что де бабы влезли, и сейчас говорю, что негр приехал. Как черт из табакерки! Сам испугался! А он не уходит! Требует начальства и говорит, что от Миши Золотого.
— От Миши? От смотрящего? Что за бред? Он и сам-то редко появляется, а чтобы прислать кого… Да еще негра… Фантастика какая-то. Он что, и по-русски говорит?
— Да лучше нас с вами! — воскликнул Ермолаич.
— А чего надо-то?
— Так кто же мне скажет? Говорит, что только с тобой говорить будет, — развел руками сторож.
— Так скажи, пусть утром приезжает! — отмахнулся толстопузый.
— Негр заявил, что дело очень срочное и он никуда не уедет. Сказал, мол, знает, что директор кладбища у себя. Видел ваш «Мерседес». Так что ему сказать-то?
Шеф напрягся.
— Ну что, этих дур снова в подвал, что ли? А потом опять вытаскивать? Хотя… А ну-ка затаскивайте их в шкаф. — И обернулся к заложницам: — Запомните! Сидеть будете тихо! Если только один крик или стон — пеняйте на себя! Мы и этого негра завалим вместе с вами!
Небритый поднял женщин с пола за шкирки, словно провинившихся котят, и пихнул в шкаф, сказав напоследок:
— Всегда и во всем есть выбор. У вас сейчас выбор — быть зарытыми в земле живьем или умереть легко и безболезненно. Да, конец один, но, согласитесь, все-таки есть выбор.
— Да заткнись ты, философ! — рявкнул на него главарь, и небритый закрыл дверцы шкафа.
Женщины молчали, только смотрели друг на друга наполненными страхом глазами. Шуметь они не решились, но Тася поняла, что единственный шанс для них — привлечь внимание посетителя, который единственный не заинтересован в их убийстве. Сдерживало то, что он явился в логово этих отморозков тоже ночью да еще явно от какого-то бандита.
Шкаф был большим, старым, дверцы украшал резной орнамент в виде решетки. Тася прильнула к этой решетке лбом, полная решимости наблюдать за тем, что будет происходит в комнате. А вот Надя, казалось, и дышать перестала, забившись в угол.
В комнату вошел высокий плечистый негр. Самый что ни на есть настоящий. Почему-то в данной ситуации это выглядело абсолютно нелепо. На чистейшем русском языке он заявил:
— Кто здесь главный?
— Ну я! — ответил мужик с толстым брюхом. — А вы, собственно, кто такой и что вам нужно в такое время? — спросил директор.
— Я за помощью!
— На кладбище? — усмехнулся главарь.
— А эту помощь только здесь оказать и могут, — ответил негр. — Но мне бы с вами один на один переговорить. — И он обвел глазами присутствующих.
— У меня секретов нет, — сразу же заявил директор.
— Труп у меня в багажнике, схоронить бы где-то у вас, чтобы не нашли никогда, — сразу же выдал негр, и повисла нехорошая пауза.
Мужики переглядывались друг с другом.
— Чего? — переспросил директор.
— А чего непонятного-то? Труп у меня, хочу его подселить к кому-нибудь, вот и все.
— Вы, уважаемый, в своем уме? Я сейчас полицию вызову, и будете с ментами разбираться, — бархатным голосом проговорил директор кладбища.
«Очень хорошо! Вызывай полицию! И чем больше приедет, тем лучше!» — обрадовалась Таисия.
— Какая полиция, друзья?! Что вы, в самом деле? Этому покойнику уже все равно не поможешь, а нам дальше жить и жить, — сказал негр, выкладывая на стол большую пачку денег. — Это поможет вам помочь мне? Такой вот каламбур. Здесь миллион рублей, но я смотрю — вас много, поэтому добавлю завтра еще миллион. Что вам стоит подзахоронить моего мертвяка?
Пузатый смотрел на деньги, как гончая на дичь, словно уже представляя, на что он будет их тратить.
— А вот это неплохое предложение.
Вопрос был решен.
— Так и я о том же! Вам хорошо, мне хорошо, — заулыбался ночной посетитель.
— Убитый — крупная рыба? Я к тому: будут ли его искать?
— Нет, обычный катала! — отмахнулся негр.
— А почему ты его убил?
— Да я не хотел, получилось случайно. Я заметил, что он мухлюет, сказал об этом, он в отказку. Я завелся, он нагрубил, мы сцепились, ну и… Сам не помню, как нож оказался у меня в руке.
— Свидетели?
— Серьезные люди, которые забили на все в ту же секунду, как это случилось. А труп стал моей проблемой, вот и всё.
— Я помогу тебе, если ты поможешь мне! — сказал директор кладбища.
— Я готов.
— Миллиона хватит, второго мне не надо, а вот услугу одну окажешь, — начал издалека босс.
— Что надо-то?
— Я захороню твой труп, а ты убьешь еще двоих, — сказал директор кладбища.
У негра глаза стали вдвое больше.
— Вы шутите? Я же говорю, что завалил того мужика случайно! Это был первый и, надеюсь, последний раз. Я не наемный убийца, чтобы кого-то выслеживать, за кем-то бегать!
— А не надо ни за кем бегать! Эти две дуры здесь! Отпустить мы их уже не можем, но мои идиоты обычно имеют дело с мертвыми, и вот чувствую, что боятся убивать. А тебе уже всё равно! — начал уговаривать его шеф.
— Что значит «всё равно»? Так мне десятник светит, а за три трупа пожизненное, — не согласился негр.
Тася слушала его и не верила своим ушам. Тот, на кого она рассчитывала в помощи, может еще и оказаться их убийцей.
«Какой ужасный конец! Да уж, романтической мелодрамой тут и не пахнет, — подумала Таисия. — Быть убитой на кладбище, причем негром, и, считай, не за что… Мы могли бы действовать более осмотрительно и умно, но не сложилось».
— Так про твой труп никто не узнает. Какое пожизненное? И наши двое до кучи пойдут. Кому какое дело? Ни тебе, ни нам нет резона об этом вспоминать! — уговаривал его босс.
— И кого я должен убить? — несколько растерянно спросил негр.
— Двух баб, из-за которых я могу лишиться и свободы, и всего, что нажил, — ответил директор кладбища.
— Убить двух баб? Вы совсем, что ли? Давай еще и детей подтянем!
— В общем, не хочешь — не надо! Можешь проваливать.
— Да и пожалуйста! Кладбищ много!
— Давай-давай! До первого поста полиции, а там проверят, что у тебя в багажнике, — грубо ответил ему директор.
— Ладно, не расстраивайся, — буркнул небритый. — Чё нам этот черный? Сами справимся.
— А вот без оскорблений, пожалуйста! — тут же сказал негр, идя на попятную. — Ладно, давайте. Но второй миллион не принесу!
— А никто и не просит! Вот один миллион и избавление от двух баб, — обрадовался директор кладбища, распахивая дверцы шкафа и являя миру двух перепуганных женщин. — Вот они!
