Мария передернула плечиком.
— Печальная история. Дети должны жить в любви, близкого человека нельзя предавать — это обыкновенные человеческие законы.
— Ты, наверное, любила сказки? — улыбнулся Юрий Александрович.
— Очень, — согласилась Мария и осторожно поинтересовалась: — А сейчас как у вас?
— Ты имеешь в виду что? Личную жизнь? Бизнес?
— Все, что ты сочтешь нужным рассказать, — подбодрила его Мария.
— Я владелец торгового центра, ресторана, сети кинотеатров, картинной галереи. Занимаюсь благотворительностью, возглавляю фонды «Дети борются с раком», «ВИЧ-инфекция — не приговор», «Помощь молодым художникам». С личной жизнью у меня все в порядке. Больше я не женат! — Улыбка чуть тронула губы Юрия Александровича. — Женщин у меня по-прежнему много, пусть я жирдяй, но мне, как любому мужчине, нужен секс, и я за него плачу, и плачу хорошо. Как за тяжелую работу. Сауны и проститутки — это мое, но и секс с человеком, который весит около двухсот килограммов, — не совсем обычное дело, — ответил Морозов, разливая вино.
— Я не знаю, что сказать, — растерялась Мария. — Нет, я не осуждаю тебя! Просто я несколько, как говорят, «не в теме». Я не интересуюсь саунами и прочими радостями жизни. Но я рада за тебя, — ответила Мария и отвела глаза.
Юрий Александрович внезапно накрыл ее ладошку своей большой теплой рукой.
— Маша! Какой же я идиот! Зачем я всю эту грязь вылил на тебя? Прости меня! Выбрось все из головы! Не думай ни о чем! Я словно исповедался… Только мне повезло. Передо мной сидел не седовласый старец — служитель храма, а сам чистый ангел, спустившийся ко мне с небес. Вот я и не удержался. Выпьем, Машутка, за тебя, за твои прекрасные чистые глаза и за твое благородное сочувствие.
Они снова выпили и приступили к горячему.
— Очень вкусно, я никогда ничего подобного не ела, — отметила Мария, уплетая утку.
— Ты рассказала своему парню обо мне? — вдруг спросил Юрий Александрович.
Мария покраснела.
— Я… я… Да я сказала, что познакомилась с тобой. Я собрала Никите передачу, всё, что осталась от роскошного завтрака. Нет, у меня есть деньги, но не бросать же такую вкуснотищу. Никитку хотела порадовать…
— Не оправдывайся. Я был бы рад, если бы в больницу ко мне пришла такая девушка и еще принесла икорки. Ты подумала о нем, и это главное, — ответил Юрий Александрович.
— Я объяснила Никите, что всё это остатки нашего с тобой роскошного завтрака…
— Даже так? А он не поинтересовался, не ревновал, не ругался?
— Нет… Никита не ревнивый да и не ругается. С ним весело, — ответила спокойно Мария и отодвинула пустую тарелку.
— Весело — это хорошо… — протянул Юрий Александрович.
В ресторане звучала легкая музыка. Сцена с прозрачным хрустальным роялем зажглась разноцветными огоньками. Вышел ведущий и сообщил о начале вечернего шоу.
Морозов тоже покончил с уткой и пил вино.
— А что стало с твоей женой? — спросила Мария.
— Женой? — не понял Морозов.
— Да, с Анной, которую ты так любил, — что с ней?
— Мужа-бандита Аньки давно убили, она пыталась вернуться ко мне, но я не принял. Я другой человек теперь, это раньше я ради нее был готов на все. Она вернулась к старому занятию, вертится на шесте, спит со своими клиентами. Я иногда даю ей денег, но не очень много, чтобы не разбаловать.
— А ты не хотел похудеть? — сменила тему Мария. — За деньги сейчас всё можно сделать…
— Меня всё устраивает. Я богат, а значит успешен, — перебил ее Морозов. — Я безобразен? Двести кило и рост сто девяносто…
— Не в этом дело. Ты тяжело ходишь, с одышкой, я не медичка, но такой вес вреден для здоровья.
— Я это знаю.
— Ты не думаешь об этом!
— У меня еще нарушен обмен веществ из-за одной почки. Сложно всё… Хотя с моими деньгами следовало бы лечь в Институт питания в Москве.
— Ну, вот же! Возможность поправить здоровье! — горячо воскликнула Мария и замерла.
На сцене ресторана развернулось настолько откровенное действие, что у Марии перехватило дыхание. Вышли десять абсолютно обнаженных девушек, и каждая начала танцевать свой танец.
— Лучший стриптиз в городе, — прокомментировал Юрий Александрович.
Мария, не отрывая глаз, смотрела на сцену, чувствуя биение сердца в ушах и в груди. Такого она еще не видела.
— Я сейчас… — произнесла она и встала.
— Ты куда?
— Я сейчас, я это… — Мария почти бегом выбежала из кабинета.
В дамской комнате она ополоснула лицо холодной водой. «Какой ужас! Какой разврат! Совершенно голые! И он над ними хозяин! Ничего себе занятие! Но чего же я, дурочка, хотела от него? Зачем вообще связалась? Морозов ничего не скрывает, он абсолютно честен! А меня это ужасает и притягивает одновременно! Вот что страшно!»
— Ты одна из девочек Юрия? — услышала Мария позади себя и обернулась.
— Что вы сказали? — Она посмотрела на девушку с неестественно выбеленными волосами. — Я? Нет… Что вы.
— Да ладно! Ты же с ним пришла! Выглядишь как-то… — окинула ее оценивающим взглядом блондинка.
— Как выгляжу?
— Словно монашка. Необычно! Но ничего! У Юры разносторонний вкус, и мужик он стоящий, щедрый, так что любая, как говорится, за честь сочтет. Он девочек и на работу устраивал, и документы им выправлял.
— И за это они спали с ним? — усмехнулась Мария.
— А ты что, не такая? Все одинаковые!
— А знаешь, — вдруг сказала Мария, — я не такая! У меня, прикинь, есть и паспорт, и дом, и образование, и работа, и даже парень!
Мария подошла к окну, резко открыла фрамугу, впустив в дамскую комнату вихрь снежинок и струю обжигающего свежего воздуха.
— Ты что делаешь? — удивилась блондинка, на секунду перестав подкрашивать губы.
— Ищу пути отступления, — ответила Мария, дергая раму.
— Ты что, дура? Юрий никому ничего плохого не сделал! А то, что он такой толстый, так это прикольно даже! Не бойся, если ты раньше с такими не спала — попробуй. Прикольно… Постой же! Сдурела! Сумасшедшая! Он не изнасилует! На улице мороз сорок градусов!
Но Мария ее не слушала. Она залезла на подоконник и сиганула в снег, благо невысоко — первый этаж.
Первое время, пока она бежала по улице, она даже не чувствовала холода. Выскочив на проезжую часть, Мария стала голосовать. Почти сразу остановился старый «уазик». За рулем сидел пожилой мужчина в лохматой меховой шапке.
— Ого! Дочка, что в таком виде? Залезай быстрее, у меня печка, тепло.
Мария плюхнулась на сиденье рядом с ним.
