В моей практике были случаи необоснованных (помимо воли и психического статуса) госпитализаций в ПБ. Как правило, это действительно больные люди, но несоблюдение формальных процедур (решение комиссии, законное и справедливое судебное решение) делает такие случаи криминальными. Надо понимать, что корпоративность в психиатрии, как и вообще в медицине, – это некая размытая ответственность, где сложно неискушенному найти виноватого. Конкретный врач-психиатр, принявший необоснованное решение о необоснованной госпитализации в ПБ, прикрывается «комиссией», дежурными врачами, судом (принявшим незаконное решение о недобровольной госпитализации на основании необоснованного заключения комиссии.)
Каково это – лежать в психиатрической больнице?
АЛЕКСАНДР СТЕРЛИГОВ, врач-психиатр
Приведу классический пример. Этот путь проходят многие пациенты ежедневно. Человек заболел. Его преследуют некие существа или конкретные дьяволы, спецслужбы. В голове звучит осуждающий, комментирующий, руководящий голос. Мучают кошмарные сны, бессонница, страх. Родные вызывают скорую помощь. Приезжает бригада. Человек уверен, что эта бригада в сговоре с преследователями. Всячески сопротивляется, угрожает, пытается их ударить, убежать. Но его фиксируют ремнями на руках за спиной. Больной только убеждается в своей правоте.
Привозят в приемный покой. Обыскивают на посторонние вещи. Сдаются мультимедийные устройства, украшения, очки, пояса, шнурки. Заводится история болезни. Врач начинает беседовать – собирает анамнез, оценивает психическое состояние. Больной уверен, что врач – это тайный агент спецслужб. Кричит, сопротивляется, требует его отпустить, плюется, замахивается. На помощь приходят санитары. Пациент фиксируется ремнями и уводится в отделение. Вещи сдаются на склад. В отделении помещается в наблюдательную палату. При сохраняющейся агрессии он фиксируется к кровати, медсестра выполняет назначения врача (инъекция нейролептиков или транквилизаторов). Постепенно агрессия затихает, наступает медикаментозный сон.
Утром больной открывает глаза – он находится в огромной палате с 20 странными людьми. У входа сидит санитар и пристально на него смотрит. Тут и подростки, и слабоумные деды, и эпилептики, и психопаты, и бредовые больные. Захотелось ему в туалет – идет на выход. Санитар останавливает: «Стой, куда пошел?! Через 30 минут пойдешь в туалет». Через полчаса у входа выстраивается очередь из 7 человек в туалет, и санитар всех ведет в уборную. Внимательно смотрит за физиологическими отправлениями пациентов. От такого внимания желание пописать пропадает (психогенная задержка мочи), хотя мочевой пузырь полон. В палате желание пописать снова появляется. Больной идет к санитару и умоляет его отпустить. Если у санитара хорошее настроение, то пациенту дается возможность пописать.
Приходит лаборант – берутся анализы крови и мочи.
Завтрак. Санитарка зовет по отдельности каждую палату в столовую. Посуда небьющаяся. Еда пресная. Вскоре на обход приходит лечащий врач. Знакомится с пациентом. Позже приходят другие врачи (хирург, терапевт, невролог) для осмотра на возможные сопутствующие патологии.
До обеда надо себя чем-то занять. Кто-то спит. Кто-то коротает время разговорами с мнимыми собеседниками. Кто-то знакомится с соседями по палате. Кто-то смотрит в окно, кто-то – в потолок. Кто-то читает.
Обед. После обеда тихий час. Благодаря транквилизаторам можно проводить это время во сне. После тихого часа наиболее спокойных пациентов приглашают на прогулку (если врач разрешит). Пациенты выходят в специальный загончик возле отделения с забором под присмотром санитара. Там есть лавочка, клумба. Можно «весело» провести время – покурить, побеседовать, поподметать, походить вокруг клумбы, порыхлить землю. Больные очень сильно любят ходить на прогулку. Но такое счастье достается не всем – не более 15 человек за раз (из 60–80 человек в отделении).
Снова коротаем время до ужина. После ужина можно позвонить родным (если врач разрешил) под присмотром санитара. В 22:00 отбой. После вечернего укола или капельницы сон глубокий, хороший.
В течение двух дней в больницу приезжает суд. Пациенты, не давшие свое согласие на госпитализацию, приглашаются на заседание. Судья выслушивает врача и пациента и принимает решение. В 90 % случаев пациента оставляют.
Через несколько дней пациенту становится легче. Голоса стихают, бредовые идеи становятся не такими актуальными. Пациент постепенно осознает, что врач – это не агент спецслужб, а скорее друг, желающий помочь. Больной в итоге дает согласие на госпитализацию.
Если все хорошо, то пациент переводится в более спокойную палату со свободным выходом и без постоянного надзора санитара. Уколы и капельницы заменяются на таблетки. Перед человеком открываются небывалые возможности: в свободное время можно ходить по коридору, знакомиться с другими пациентами, играть в шахматы, читать книги, мыть пол, мыть туалет (за это санитар может угостить сигареткой и рассказать врачу, как стало хорошо пациенту – что ускорит выписку).
Три раза в неделю можно повидаться с родными. Для этого есть специальная комната для свиданий. За всем процессом наблюдает санитарка. Свидание – не более 15 минут. За хорошее поведение можно пообщаться с близкими и полчаса.
За особо хорошее поведение врач разрешает трудотерапию. Пациенту разрешают таскать еду из пищеблока в отделение (это самое почетное занятие, ведь можно что-нибудь съесть), работать на улице (убирать снег, мусор, рыхлить землю), таскать белье на прачку. Для пациента это означает, что лечение подходит к концу.
Ну вот, 1,5 месяца позади. Голоса и бред кажутся страшным сном. Приезжают счастливые родственники со слезами на глазах. Пациент идет домой.
Каково это – работать санитаром в психиатрической больнице, где содержатся особо опасные преступники?
АЛЕКСАНДР СТЕРЛИГОВ, врач-психиатр
Расскажу, как работают санитары в отделении, где содержатся просто больные преступники (для особо опасных преступников на всю страну лишь несколько больниц, например в г. Орле, и вероятность, что найдется отвечающий оттуда, мала). Это отдельно стоящее здание на территории краевой или областной психбольницы. Оно огорожено колючей проволокой, очень строго охраняется. Там лежат пациенты, признанные судом невменяемыми, совершившими опасные уголовные деяния (убийства, побои, грабежи), то есть тюрьма для них заменена психбольницей. Отделение обычно переполнено. В палатах лежит по 15–20 человек. Палаты проще назвать камерами – на дверях и на окнах толстые решетки. В отделении постоянно стоит тяжелый зловонный запах – смесь носков, пота, кишечных газов, мочи, сигаретного дыма.
Задача санитара – сидеть в этом зловонном облаке и следить за дисциплиной. Особенно строго следить за наблюдательной палатой (24 часа в сутки без права на сон). В этой палате лежат неблагонадежные пациенты – с острой психотической симптоматикой, крайне агрессивные, ранее нарушавшие дисциплину.
Один раз в час нужно водить пациентов в туалет и внимательно следить за справлением их нужды (у них есть соблазн разбить стекло и перерезать себе шею, в туалете возможны закладки запрещенных предметов – бритв, таблеток). Каждую смену санитару приходится 24 раза смотреть на процесс мочеиспускания и дефекации взрослых мужиков. Часто приходится усмирять буйных пациентов – хватать, обездвиживать, фиксировать ремнями к кровати. Несколько раз в день необходимо производить осмотр всех пациентов и всех их вещей на запрещенные предметы. Часто бывает, что пациент прячет таблетки циклодола за щеку и скапливает их в матрасе. Затем принимает целую горсть – наступает тяжелое наркотическое опьянение. Необходимо помогать медсестре в удержании пациента для постановки укола или капельницы.
