Удар — и сталь ослепила глаза, Анрей моргнул лишь на миг, но этого хватило. Кулак, летящий в челюсть, он пропустил, повалился в грязь. Лавьер наступил сапогом на руку, ломая противнику кости и заставляя выпустить рукоять меча. Склонился, сжал волосы советника на макушке, резко дернул вверх его голову.
— Ты врешь, тварь.
— Но ты сомневаешься, — Анрей смотрел в упор, уже не улыбаясь. — Потому что не знаешь ту, которую любишь? Или тех, что прикрывают твою спину? И не можешь быть уверен… Ни в ком. — Он снова рассмеялся. Тень заслонила солнце всего на миг, но Лавьер отклонился, не думая, развернулся, и все равно немного опоздал. Баристан ударил рукоятью клинка в висок, посылая айда в небытие…
ГЛАВА 16
Пару минут Оникс смотрела на закрытую дверь, словно надеялась, что Ран вернется. Внутри осталось какое-то тягостное чувство, словно что-то она сделала не так. Что-то не сказала? Или не услышала… Чего она так ждет от него? Каких слов?
Оникс знала каких, но разве услышит она их от айда?
Она торопливо плеснула на тело водой, обтерлась. И бросилась одеваться. Вытащив из шкафа платье, не глядя, натянула, торопясь и путаясь в шнуровке. Сунула ноги в туфли и побежала к двери, уже на ходу завязывая узлом волосы. Стражи преградили ей дорогу. Другие, их снова поменяли. Трое. Суровые, взрослые, сильные.
Оникс вздохнула. Лори все еще цвел.
— Пойдете со мной, — приказала она.
Стражи склонили головы.
— Как прикажет Светлейшая!
Она кивнула и быстро пошла, почти побежала по галерее, но возле окна замерла, задохнулась. Ей было видно часть стены, окружающей дворец, черные тени Сумеречных и лучников на ней. Миг — и в воздух взлетели спущенные болты и стрелы, еще миг — и завыл ветер, вспыхнуло огненными цветами медленно светлеющее, рассветное небо. Красиво… и так жутко.
Где-то в этом месиве людей, оружия и смерти был и Ран…
Оникс отвернулась от окна и помчалась к лестнице. Нижний зал встретил ее хаосом и гомоном. Прислужники метались, роняли посуду, кто-то выл на весь зал, забившись под стол. Громко плакал мальчишка, размазывая по чумазому лицу слезы. Взгляд Оникс выхватил и служанок, и нескольких девушек из придворных, что тряслись в углу. Здесь были лишь женщины и дети, к вою присоединились новые голоса.
— Мы все умрем! Все умрем! Никого не останется… Мы обречены! Погибель наша пришла!
Раяна остановилась, перевела дыхание.
— Успокойтесь! — крикнула она.
Никто не послушался, конечно. Ее даже не услышали, голос потонул во всеобщем шуме и плаче.
— Вы умеете усиливать голос магией? — Оникс раздраженно посмотрела на стражей.
— Нет, госпожа, у нас навыки бойцов. Но, — пес усмехнулся, — мы умеем кричать.
Он развернулся и заорал так, что даже сама Оникс подпрыгнула.
— Молчать! Заткнулись все!
— Благодарю, — хмуро бросила раяна в наступившей тишине. Только в углу по-прежнему выла простоволосая рябая девица.
— Мы все умрем… погибель пришла!
Оникс стремительно пересекла зал, не обращая внимания на изумленные взгляды, и хлопнула голосящую по щеке. Та ойкнула и замолчала.
— Хватит выть, — оборвала Оникс, развернулась, осмотрела десятки уставившихся на нее лиц. — Не время для слез, — спокойно сказана она. — На дворец напали, но я не позволю вам выть и биться головами о стену, словно стадо безмолвных овец!
— Мы все умрем! — снова воскликнула девица, и раяна так стремительно обернулась к ней, что та скатилась с лавки.
— Еще раз это скажешь, и я сама тебя убью, — пообещала раяна. Вновь повернулась. — Сколько в замке женщин и детей? Все здесь?
— Почти все, Светлейшая, — вперед выступила пожилая кухарка, присела перед госпожой.
— Хорошо, — раяна снова окинула взглядом зал. — Нам нужно оружие.
— Оружие? — испугалась женщина. — Но зачем?
— Чтобы защищаться! — раздраженно сказала Оникс. — Или станете лишь плакать и стонать, когда сюда ворвется враг, чтобы насиловать вас и убивать? Станете?
— Но мы не умеем сражаться…
— Значит, пора учиться, — хмуро ответила Оникс. — Несите все, что есть! Ножи, вилы, топоры! Все!
Женщины вновь забегали, но на этот раз у движения появилась направленность, плач прекратился, а в глазах зажглась решимость.
— Боюсь, у них нет шансов против вооруженных и обученных воинов, моя госпожа, — резонно заметил пес.
— Лучше погибать в борьбе, чем чувствовать себя безропотной и никчемной жертвой, — тихо ответила Оникс. — Я знаю, что шансов нет. Но у них должна быть хотя бы надежда!
— Светлейшая, — один из псов преградил ей путь. — Простите, но мы должны защищать вас. Вам стоит вернуться в ваши покои. А в случае опасности спуститься в подземелье и выйти через подземный ход.
— Подземный ход? Где он? — Оникс насторожилась. Псы переглянулись, но кивнули.
— Дверь в подземелье, за решетками. Мы выведем вас, если дворец падет. Отведем в безопасное место, не волнуйтесь.
Раяна бросила быстрый взгляд на женщин, что уже тащили к дверям лавки, преграждая проход. Нахмурилась. Значит, в замке есть подземный ход… Она могла бы догадаться. Ни один дворец не строится без тайного выхода. Она могла уйти прямо сейчас. Открыть лори. И уже за пределами дворца убежать, приказав псам все забыть…
* * *
Ран очнулся от потока ледяной воды, сжал кулаки, перевернулся.
— Это я, — раздался рядом сиплый голос Кристиана.
Лавьер стоял на коленях, настороженно озираясь. Битва закончилась. Судя по положению солнца, в небытии он пробыл совсем недолго. Уцелевшие остатки войска Итора и Шорского князя спешно бежали, оставляя у стен дворца своих убитых и раненых. С неба падал мелкий снежок, засыпая неприглядную картину боя, истерзанные тела, отсеченные конечности и залившую землю кровь.
Ран коснулся рукой головы, ладонь стала липкой. Правый глаз почти не видел после удара Баристана.
Но сам пес был здесь же, лежал, раскинув руки. Рядом валялась тушка сокола со свернутой шеей.
— Где Итор? — прохрипел Ран, пытаясь подняться.
— Сбежал, — Кристиан сплюнул кровью. И ему досталось — плечо кровоточило от пореза и рука болталась плетью. — Я был слишком далеко, успел лишь послать Зоркого, — он бросил мрачный взгляд на сокола. — Он отвлек Баристана, но Анрей успел вскочить на лошадь.
— Тварь, — Ран оттер кровь с лица тыльной стороной ладони.
Кристиан покосился на друга.
— Почему ты не убил его? Сразу? Я видел, что ты приставил клинок к его горлу.
Лавьер промолчал. Баристан застонал, приходя в себя, сел, обхватил голову.
