– И что? Хороший английский не такая уж редкость сегодня в России.
– Такой английский, как у нее, редкость везде вне Букингемского дворца.
Как же плотно Виктор интересовался Соболевой, если даже английский ее проверил? В качестве талантливого молодого доктора, добившегося почти невозможного, она мне нравилась гораздо больше, чем в роли российского спецагента.
– Виктор Андреевич, при чем здесь ее английский?
– Даже если она врач, она прибыла сюда не только ради повышения квалификации. Вот только часть того, что я выяснил. Она специалист по израильскому способу самообороны крав-маг. Среду прошлой недели милая барышня провела в тире и, как в испанском ресторанчике, перепробовала все – от 44 Magnum до снайперской винтовки. И стреляет Соболева совсем не плохо. Странное увлечение для девицы, согласись.
Я не знал, что сказать. Выглядела Соболева так, что я бы доверил ей ключи от швейцарских банков. Эти ее брови, которые выдавали каждую мысль! Разве женщине с такими красноречивыми бровями место в разведывательных органах? А Виктор безжалостно продолжал:
– Резидент у вас сколько зарабатывает? Порядка пятидесяти тысяч в год? Как на такие деньги можно летать между Штатами и Россией бизнес-классом, а вдобавок снимать кондо на Мелроуз-авеню с консьержем и постоянной охраной? Откуда доходы? Sugar daddy не замечен. Она живет с мужиком, который всюду ее сопровождает и выглядит так, как будто его только что демобилизовали из Чечни.
– Она с ним живет?
Сам не знаю, почему это меня кольнуло в такой момент.
– Вот-вот. Совмещают приятное с полезным.
Виктор сидел, расставив колени, опираясь локтями на барную стойку. Темные очки лежали рядом с кружкой пива. Этот супермен всегда был крупным, а теперь, к старости, становился грузным. Рядом с ним я, как в детстве, ощущал себя тщедушным мальчишкой, которого снова прогоняют через курс молодого бойца. Но нельзя быть оперативником ЦРУ и оставаться уступчивым пофигистом вроде меня.
Я промолчал, что Денис – бывший спецназовец, Виктор и так уверен, что и Соболева, и Денис – враги. Сейчас он вдалбливал мне это с деликатностью кузнечного молота:
– Самира была дилетанткой, согласен. Но Соболева – опасный профессионал. И твой газырь теперь у нее, потому что только она могла его подменить.
Я залпом выпил второй бокал. Что Екатерина сделала бы, если бы я не был таким растяпой и сразу внимательно рассмотрел газырь? Я изо всех сил старался объяснить все эти нестыковки в ее пользу. Ведь если она ни при чем, тогда и я не виноват в смерти агента Бюро. Тошно было думать, что она тоже среди этой банды упырей, охотящихся за шахскими деньгами. В Самире мне это совершенно не мешало, наоборот, даже придавало ей шарм. А вот в Екатерине почему-то становилось непереносимым.
– Виктор Андреевич, как она могла подменить? Для этого ей надо было иметь наготове другой, похожий.
– А в чем сложность? Их видимо-невидимо продается в интернете. Саша, теперь я понимаю, кто стоит за всем этим делом. Уверен, что она и о похищении знала заранее. Подготовилась.
Я пожал плечами. Мне нечего было возразить. Похоже, я плохо разбираюсь в людях. Соболева все время казалась мне совершенно надежным человеком, я бы поклялся, что с ней можно хоть в разведку. Теперь я и сам припомнил, что вчера она постоянно возникала в операционной под разными предлогами и в очередной раз вошла ровно за минуту до звонка похитителей. Когда телефон зазвонил, она очень удачно оказалась рядом со мной. Неудивительно, что я со стерильными руками попросил ее ответить. Но у меня еще оставались сомнения.
– Но она же могла промолчать, когда я искал его за стереоустановкой. А вместо этого сама призналась, что взяла его. Зачем, по-вашему?
Виктор пожал плечами:
– Чтобы войти в доверие, конечно. Стать частью операции и расследования.
Я вспомнил, как она настаивала, чтобы со мной поехал Денис. И вспомнил, как проговорился, что ФБР в курсе и участвует в освобождении Самиры. А потом там погиб человек. Виной всему мое ни на чем не основанное доверие и симпатия к Соболевой. Да, кроме Соболевой, стянуть газырь было некому.
После третьего бокала мне стало муторно. Раньше красивые женщины были просто красивыми женщинами. Их самые коварные планы не шли дальше того, чтобы завлечь меня в койку или под венец. Теперь им нужен был не я, а серебряная побрякушка. Из-за этого газыря, из-за этих шахских сокровищ я вдруг оказался окружен оборотнями.
Виктор снова барабанил пальцами по стойке.
– Я буду следить за ней. Пока будь осторожен, ничего ей не говори. Держись как ни в чем не бывало.
– Она на днях улетает в Панаму.
– В Панаму? Или возвращается к своим с успешно выполненной миссией?
С Виктором ты всегда на допросе.
– Она в составе медицинской группы едет лечить индейцев.
Он подбросил брелок.
– Индейцам крупно повезло: ты тоже прибудешь их лечить. Следи за ней. Постарайся отыскать газырь среди ее вещей; я уверен, что она возьмет его с собой. Наблюдай, с кем она там будет встречаться. Позаботься, чтобы она не смогла его передать.
Как будто я подписал согласие на сотрудничество. Отдает мне указания, словно я у него в штате. С его точки зрения, так и было. Привык прессовать мальчишку, привык заставлять людей делать то, чего им не хочется. Сейчас ему вообще было легко: я сам хотел лететь в Панаму. Мне не меньше, чем ему, хотелось разобраться, как в этой истории очутилась Екатерина. Но еще сильнее было искушение поступить наперекор. Умом я понимал, что он мне друг, единственная опора, что он пытается разобраться с моим делом, просто не умеет вести себя иначе. Но эта его манера обращаться со мной свысока заставляла внутренне сопротивляться каждому его указанию.
– Вся эта история надоела мне хуже горькой редьки. Я устал. Не нужен мне больше этот газырь, он все вокруг заразил и отравил. Хватит. Пусть его берет себе кто хочет, мне плевать.
– Нельзя позволить Соболевой вывезти газырь в Панаму.
– Почему вы так уверены, что она повезет газырь с собой? Зачем он ей в джунглях Панамы?
– Панама – офшорный рай. В последний год своей жизни Мохаммед Пехлеви некоторое время укрывался как раз на одном из панамских островов. Он вполне мог где-то там оставить заначку, доступ к которой дает только газырь.
– И черт с ней.
– Нет, Саша. Этот съезд ты пропустил, когда отказался отдать газырь Бюро. Ты поедешь и не допустишь, чтобы ключ к шахским миллиардам оказался в руках русских.
Хоть однажды нужно не позволить Виктору заставлять меня делать то, чего я не хочу. Но я знал, что этот асфальтовый каток может запросто оставить мокрое место от Екатерины. А этого я допустить не мог. По крайней мере, до того, как удостоверюсь, что она мне враг.
– Виктор, а вам-то почему это так важно?
