«Мамочка…» — простонал про себя Леша.
Етугоро-Людоедов по-лягушачьи заулыбался и потер руки. Виття захихикал:
— Не бойся, мальчик, мы не какие-то мучители. Тебе будет даже весело. Потому что… хе-хе… Вот сейчас…
И он выкатил из угла на середину комнаты большущее деревянное кресло на роликах. С какими-то крючками и отростками.
С Леши мигом сдернули рубашку и майку. Стащили сапожки. Он заверещал, забрыкался, но было поздно. Его усадили на жесткое сиденье, прижали к твердой спинке. Хлоп — на ногах, на руках, на плечах защелкнулись холодные железные скобы. Наверно, электромагнитные.
— Приступаем к демонстрации! — Виття, пританцовывая, нажал кнопку на пульте у стены. С боков и снизу у кресла выросли механические руки. Суставчатые. С длинными шевелящимися пальцами. На некоторых пальцах были волосяные кисточки.
Леша никогда не боялся щекотки — не то что Даша или Ыхало! Но сейчас ему стало жутко от своей беспомощности. Он понял, что вот-вот заревет. И крепко зажмурился.
— Действие такое, — объяснял своим сообщникам Виття. — Верхние конечности обрабатывают пациенту бока и подмышки, а нижние мягко, ла-асково щекотят его под коленками. И пяточки, пя-аточки…
— Прекрасно, прекрасно, — радовался Людоедов-Етуго-ро. — Давайте попробуем…
— Да зачем? — возразил генерал Хвост. — Подследственный и так готов выложить всю подноготную. Смотрите, какой он перепуганный!
— Ну, самую чуточку, — умиленно попросил Етугоро. — Любопытно, как он будет дергаться и визжать…
— Ни в коем случае! — возразил дон Сеял. — Мальчишка от хохота потеряет связность речи и не сможет ничего рассказать толком. Соображать надо своей головой, Егоро… тьфу, Еготуто…
— Моя голова очень даже соображает, — ответил бывший Людоедов. — А вы себе много позволяете, господин маркиз. Будто самый главный начальник!
— А кто же здесь начальник, позвольте узнать? Не мне ли поручено разработать план всех изменений в стране? По-моему, ясно, что председателем новой государственной коллегии буду я! И как первое лицо в государстве, я…
— Отставить! — рявкнул полицейский генерал.
— Что значит «отставить», господин Хвост?! — возмутился дон Сеял.
— Мы договорились, что власть в стране будет принадлежать военным! Чтобы все было «ать-два»! Следовательно, первым лицом в государстве является главнокомандующий!
— А не кажется ли вам, господа… — начал с вкрадчивой угрозой Етугоро.
Виття перебил его:
— Постойте, постойте! Спорные вопросы такой важности не следует решать при посторонних. Выйдем в соседнее помещение…
— Сначала пусть пленный скажет свой секрет! — потребовал генерал Бельдевул Хвост и потряс пышными эполетами на малиновом мундире.
— Ни в коем случае! — заявил маркиз дон Сеял. — Мальчишка никуда не денется. Сперва мы должны разобраться, кто же у нас глава государства! Идем!
И они друг за другом исчезли в дверном проеме, который тут же задвинулся решеткой.
СТАРАЯ ЗНАКОМАЯ
Тихо стало. И еще страшнее, чем раньше.
Леша перестал жмуриться, широко открыл глаза. Только это он и мог сделать. Кресло так держало его зажимами, что не двинешься. Леша начал глазами шарить по ярко освещенному помещению. Но стало совсем жутко от вида всяких приспособлений.
А может, все это ужасный сон?
Леша попытался проснуться. Не получилось. Может, все-таки зареветь? Но громко реветь все еще было стыдно. Леша только всхлипнул. И тогда услышал:
— Нечего нюни распускать! Смотри сюда!
Это был писклявый капризный голосок. Знакомый!
— Ты где?!
— Сюда смотри, балда! На надпись!
Леша глянул на черную доску. «Помъщенiе для пытокъ»… Ой! «…для пытакъ»!
Нельзя сказать, что Леша сразу обрадовался. Проговорил с досадой:
— Уже и сюда пролезла…
— Ох и дурень! Ради тебя пролезла-то! Или не хочешь, чтобы тебя спасли?
— Как ты меня спасешь? Побежишь за помощью, что ли? — У Леши появилась надежда.
— Я не побегу, я теперь тяжелая, медная. Вон кто побежит… Да оглянись ты! Налево!
Леша, чуть не вывихнув шею, глянул налево и назад.
На освещенной стене металась кошачья тень! И только сейчас Леша различил сердитое и жалобное: «Мяу! Мяу!»
— Тень-Филарет!
— Он бы давно уже помчался за Ыхалом, да зацепился за тень гвоздя! Видишь?! — пищала буква «а».
Леша видел.
— Филаретушка, милый! Рванись! Я тебе потом новый хвост нарисую!
— Mp-мяу! Мя-ау! — Тень дернулась и беспомощно замерла.
— Слишком крепко ты ему хвост приколдовал! — пропищала буква. — Не может оторвать!
— Что же делать?
— Слушай, что делать, и больше не называй меня глупой…
— Не буду!
— Сейчас эти олухи-министры придут, включат щекотал-ку, и ты заорешь…
— Не буду!
— Заорешь, я сказала! Вот так: «А-а-а!» И я начну расти…
— Зачем?
— Не перебивай! Головой упрусь в раму. Рейка поднимется! Она прибита длинным гвоздем. А рядом с ним под штукатуркой провод! Гвоздь порвет изоляцию!
— Ну и что?
— И будет «коза»!
— Какая еще коза?
— Ка-зэ! Короткое замыкание, бестолочь! Погаснет свет, тень гвоздя пропадет!
— И тень-Филарет освободится! Ура! Только ты беги скорей, Филарет! Пусть Ыхало мчится сюда со скоростью света!
— Мр-мяф!
— Я начинаю орать!
— Не спеши! Надо, чтобы они не догадались!..
В эту минуту четверо заговорщиков отодвинули решетку и вошли. Впереди с довольным лицом шагал дон Сеял. Видимо, главным выбрали все же его.
— Ну-с, рыцарь Прозрачного кота, — ехидно начал он. — Включаем кресло, или вы все скажете без этой крайней меры?
— Ничего не скажу!
— Господин Люмпо-Лампо…
Барон подбежал к пульту и нажал кнопку. Механические руки задвигались, зашевелили волосатыми пальцами. Леше сделалось ужасно противно! Он заорал от души:
— А-а-а!
Виття выключил кресло.
— Ну? Скажешь?
— Нет… А-а-а-а-а!..
Сквозь прищуренные веки Леша видел, как буква «а» увеличивается в росте. Упирается макушкой в раму. Приподнимает лакированную рейку… Трах! Синие искры и полная тьма!
