— Не так уж. Не каждый день… А современный — это тот, кто жвачку с пузырями все время жует? Я тоже ее жевал, аж челюсти болели. И вкладыши собирал, чтобы в Турцию послать. Говорили, что, если пошлешь, от турецкой фирмы будет премия: компьютер или заграничная путевка…
— Ну и что же?
— А ничего. Шиш на кукурузном масле… С тех пор и не жую.
— Ну вот. Значит, ты вообще-то не против награды? Почему же у меня отказываешься?
— Потому что… мне и так тут интересно. Я будто играю. И вообще…
— Что, Генчик, «вообще»?
— Ну… так… — Не будешь ведь говорить про ласковое дерево половиц.
— А еще-то придешь? — тихо спросила Зоя Ипполитовна. И стала будто пониже ростом, как обычная бабушка.
— А можно?
— Ты еще спрашиваешь!
— Я хоть завтра…
— Правда?
Генчик заулыбался:
— Я вам пружинчика оставлю. Заложником.
— Не заложником, а почетным гостем…
СТАРШИЙ СПАСАТЕЛЬ КУБРИКОВ
1
На дворе ждала неприятность. Не пожелал заводиться «Запорожец». Ну никак!
Зоя Ипполитовна била себя по бокам длинными руками.
— Негодная керосинка! Конечно же, опять сел аккумулятор… Как же я тебя повезу?
— Да вы не расстраивайтесь, — мужественно сказал Генчик (хотя кошки скребли на душе). — Только скажите, как добраться до трамвая…
— Но тебе же очень далеко ехать!
— Вообще-то да… Вот если бы зимой, то можно прямиком через озеро, по льду. С этого берега нашу улицу видать…
— Не ждать же зимы!.. А! Идем! Пошли… — И она опять крепко ухватила Генчика за руку. Видимо, по привычке.
Вышли со двора, поплутали среди тесных заборов и могучего чертополоха. По дощатым лесенкам — вверх и вниз — перебрались через насыпь железной дороги. И оказались на пологом озерном берегу.
Зоя Ипполитовна широко шагала по тропинке и все держала Генчика за руку. Он семенил рядом, путаясь сандалиями в жесткой траве «пастушья сумка».
— Да отпустите уж вы меня. Теперь-то я не сбегу.
— Ох! Извини, пожалуйста. Это называется «инерция поведения». На почве старческого возраста…
— Ну, не такой уж он у вас и старческий…
— Генчик Бубенцов! Ты истинный джентльмен… Ого! Нам сопутствует удача! Смотри…
У мостков, с которых обычно полощут белье, приткнулась широкая моторка. Точнее, катерок с откинутым брезентовым верхом. На корме возился с подвесным мотором парень в тельняшке и фуражке-мичманке. Он хлопнул мотор по кожуху, выпрямился и с удовольствием потянулся.
— Любезный капитан! — зычно окликнула его Зоя Ипполитовна. — Позволено ли мне будет обратиться к вам с просьбою?
Моторист секунды две изумленно молчал. Потом одернул тельняшку.
— Сударыня! Я весь внимание!
Светский тон моториста не вязался с его внешностью. Парень был коренаст и широкоплеч. Лицо круглое, но не пухлое, а с крепкими скулами. Нос — как сапожок. Под «сапожком» топорщились светлые усики. Под стать усикам были брови — как две белые зубные щетки. И такие же щетинистые светлые волосы торчали из-под мичманки. В общем, Ваня-тракторист из комедии «Комаровские женихи», которую недавно показывали в передаче «Старые киноленты».
Зоя Ипполитовна, однако, отдала должное манерам «капитана».
— Благодарю вас. Не могли бы вы доставить на тот берег мальчика? Он очень спешит! Выражаясь по-флотски, у него форс-мажор. Чрезвычайные обстоятельства!
Хозяин моторки жизнерадостно глянул на Генчика и галантно заверил собеседницу:
— Нет ничего проще, мадам. Как говорят в Европе, «но проблем».
— Еще раз благодарю. А… сколько я должна вам заплатить за этот незапланированный вояж?
— Сударыня! О чем вы говорите! Вы же только что сообщили, что у мальчика форс-мажор! Помогать людям в экстремальных ситуациях — моя обязанность!
— Мне везет сегодня на встречи с благородными людьми, — тоном пожилой графини сообщила Зоя Ипполитовна. — Надеюсь, капитан, я могу без опаски доверить вам юного пассажира?
— Мадам! — возгласил «капитан» в порванной на боку тельняшке. — Я старший спасатель водной станции номер два! Обратитесь к начальству, и оно со всей ответственностью подтвердит вам, что Петр Кубриков (то есть я) не похитил и не утопил ни одного ребенка! Как, впрочем, и взрослого!.. Через пять минут мальчик будет в полной сохранности на том берегу. Слово чести!.. Если, конечно, не скиснет двигатель. Но и в этом случае я доставлю вашего внука на сушу. Хотя бы как дрессированный дельфин…
Зоя Ипполитовна не стала объяснять, что Генчик — не внук. Патетическая речь старшего спасателя Кубрикова явно понравилась ей.
— Ну что, Бубенчик? Пойдешь в плавание?
— Ага!
Петр Кубриков сделал под козырек — это для Зои Ипполитовны. А для Генчика — приглашающий жест:
— Прошу вас, сэр!
В тот же миг катерок закачался от Генчикова прыжка.
— Эй! Ты пятками днище пробьешь!
— Не-е! Я легонький! — Генчик, согнувшись, ухватился за низкий поручень, а другой рукой помахал Зое Ипполитовне. Она отсалютовала ему тростью — как маршальским жезлом.
Петр Кубриков оттолкнул моторку от хлипкой пристани. Сел за баранку, похожую на самолетный штурвал.
— Устраивайся рядом…
Генчик уселся на горячее от солнца клеенчатое сиденье со спинкой. Кубриков щелкнул тумблером, и мотор кашлянул. Потом взревел.
Кубриков надавил ручку газа. Катерок так взял с места, что Генчика вдавило в спинку.
— Ух ты!..
Кубриков заложил широкий вираж. Генчика прижало к борту. Он восторженно взвизгнул. Потом оглянулся. За кормой громадным веером стояла вздыбленная вода — с пенным гребнем и тучей брызг. В брызгах горели радуги. Вода медленно опала, но радуги еще какое-то время держались в воздухе. Так, по крайней мере, запомнилось Генчику.
Генчик радостно глянул на Кубрикова.
— Как в самолете!
— А тебе часто приходилось летать?
— Не… Ни разу. Но мне так кажется…
— Значит, у тебя хорошее воображение, — одобрил Кубриков. И сбавил газ. Катерок пошел теперь потише. И ровно, по прямой.
Кубриков протянул широкую, в пятнах смазки ладонь.
— Будем знакомы. Петр. Можно Петя. Кубиков…
— Геннадий. То есть Генчик… А вы разве не Кубриков? Мне послышалось там, на берегу…
— Правильно послышалось. Иногда бывает, что и Кубриков. Это, так сказать, псевдоним. Для большей приобщенности к морской тематике…
