— Ты мне еще покидайся! — пригрозил Серёжа. Перехватил поудобнее рейку, поднял портфель и сказал Стасику: — Пошли.
Сердце у него бухало и колени вздрагивали, но это был уже не страх, а возбуждение боя. И тут он услышал взрослый голос:
— Это шо же такое?
"Сейчас побегут", — подумал Серёжа.
Но враги его не двинулись. Только Гусыня поднялся, все еще держась за подбородок.
Серёжа разглядел, что взрослый человек был невысокий, но широкоплечий. В короткой куртке, плоской фуражке и сапогах. И, судя по голосу, молодой.
— Так шо же случилось? За что ты побил этихь хорошихь мальчиков?
Он то ли старался говорить "по-одесски", то ли просто не очень владел языком. "Кажется, пьян", — понял Серёжа.
Но все-таки это был взрослый человек. Не будет же он заступаться за хулиганов.
— Они сами полезли, — возбужденно сказал Серёжа. — Понимаете, деньги им понадобились. Четверо на одного. Рыцари…
— Ай-яй-яй, — насмешливо произнес человек.
Младший мальчишка прошептал с опаской и почтительным восторгом:
— Это Гаврик…
— Молчи, дубина! — злым шепотом оборвал его Киса. И жалобным голосом объяснил: — Мы его по-хорошему попросили, а он дерется.
— Ай-яй-яй… — снова сказал Гаврик, и Серёжа ясно услышал издевательскую нотку. — Тебя попросили, а ты дерешься… А ведь люди по-хорошему просят. И не один, а целый коллектив… Тебя в школе учили, что коллективное важней личного, а? Что же ты себя про-ти-во-по-став-ляешь? А? Нельзя. А еще, наверное, пионер… А?
И вдруг совсем другим голосом, резким и злым, он сказал:
— А ну брось палку и топай сюда, ты… — И он выругался.
И выдернул из кармана руку.
Может быть, случайно, а может быть, нарочно этот Гаврик протянул руку в полосу света, и Серёжа увидел на его полураскрытой ладони плоский широкий нож.
Стасик громко заплакал. Серёжа машинально закрыл грудь локтем.
В этот миг он понял, что если промедлит хоть полсекунды, то не справится с собой. Бросится бежать, изнемогая от страха за себя.
А Стаська?
Рейку Серёжа держал концом вниз. Рука фехтовальщика сработала молниеносно. Снизу вверх, из третьей позиции, он ударил по оружию противника. Вернее, по его руке. Нож серебряной рыбкой взлетел в полосе света и воткнулся в столб в метре над головой Стасика. Стасик шарахнулся вбок.
— Ай! — как-то по-детски сказал Гаврик.
Но он оставался здоровым, сильным, опасным. И, вливая всю свою силу, страх и ненависть, Серёжа врезал ему по коленям.
Гаврик упал на четвереньки, а Серёжа, не сдержав отвращения, замахнулся еще раз…
И тут его будто опять ударили в лицо. Он зажмурился и снова открыл глаза. С трех сторон широкими светлыми конусами били фонарики.
— Всем на месте! — прозвучал очень громкий голос.
А второй голос, тоже громко, спросил:
— Кто Каховский?
— Я, — сказал Серёжа.
Блеснуло золото на красных околышах.
Кто-то крикнул:
— Куда? Я сказал — быть на месте!
— Я же случайно здесь… — Это жалобно произнес Сенцов.
Тот же голос, уже мягче, сказал:
— Если случайно, зачем бежать? Свидетели будут нужны.
Гаврик медленно поднимался с земли. Лучи фонариков уперлись в него. Серёжа увидел бледное лицо с большим перекошенным ртом и темными впадинами глаз.
— Батюшки мои! Гаврилов! — совсем не по-военному воскликнул один из милиционеров. — Вот встреча!
— Это я, начальник, — слабо усмехнувшись, признался Гаврик.
И быстро опустил в карман ладонь.
— Тихо! — крикнул милиционер и рванул кобуру.
Впервые Серёжа увидел так близко от себя боевое оружие — тяжелый черный пистолет.
Но милиционер опоздал. Гаврик махнул рукой, и что-то тяжелое прошелестело в воздухе, упало за забором.
— Кастет выбросил! — крикнул милиционер с погонами младшего сержанта. — Ничего, найдем!
Гаврик поднял согнутые в локтях руки, помахал кистями, пьяно улыбнулся:
— Все, начальник. Берите птичку.
— Пошли, птичка… — Милиционер махнул пистолетом в сторону фонарей. — Там и клетка есть на колесах. Правда, не позолоченная… Пошли все.
Серёжа выпустил рейку, подошел к Стасику и взял его за плечо. Сбивчиво сказал:
— Ну, пойдем… Не бойся теперь.
На углу стояла милицейская машина — желтый фургон с темной полосой и синей лампой над кабиной.
Главный милиционер — старший лейтенант — сказал:
— Этих — в машину. А ты, Серёжа, двигай с ребятишками. Тут рядом.
— Куда? — удивился Серёжа. Но обращались, оказывается, не к нему.
— Хорошо, — откликнулся другой милиционер, тоже офицер, с двумя звездочками на погонах, только совсем молодой.
Гаврика посадили в машину. Туда же сели два милиционера, и старший лейтенант скомандовал Кисиной компании:
— Давайте и вы. Там разберемся.
Сенцов захныкал…
Через минуту машина уехала.
— Пойдем, — сказал Серёже лейтенант. — Здесь недалеко.
— А куда?
— В отделение. Надо же у вас показания взять. — Он улыбнулся совсем по-мальчишечьи. — Да не волнуйся, мы вас домой на машине доставим. Не на этой, а на "Волге". Всех троих.
Только сейчас понял Серёжа, что рядом с ними опять Валера.
— Откуда ты здесь?
— Да ведь это же он нас позвал, — объяснил лейтенант. — Мы с задания ехали, а он выскочил на дорогу и давай голосовать. Ты хоть спасибо скажи человеку за выручку.
Валера улыбался откровенно и счастливо, как человек, совершивший подвиг.
— Спасибо, — машинально пробормотал Серёжа.
— Ну, пошли, — повторил милиционер. — Да ты успокойся, браток. Все уже позади… А ты знаешь, кто этот Гаврилов?
Серёжа помотал головой.
Лейтенант сказал:
— Известная фигура… Как тебе удалось его свалить? Это же чудо какое-то.
— Он, по-моему, сильно пьяный, — сказал Серёжа. — А может быть… В общем, я и сам не пойму. — Он слабо улыбнулся. Он совсем не чувствовал себя героем. Его бил озноб.
— Ну и что же, что пьяный, — возразил лейтенант. — Головы-то он не терял. Догадался же кастет выбросить. Ну ничего, там сержант остался, найдет…
— А нож! — спохватился Серёжа. — Взяли?
— Какой нож?
— Но ведь он же с ножом был.
