— Не знал, что он говорит с тобой об этом.
— Я решила, что лучше уж узнать, что ты собираешься делать с Питэром, чем строить догадки.
Он смотрел на меня. Я смотрела в ответ. У нас был один из моментов «своих парней». Он знал, что я не одобряла, но я все еще поддерживала его с Питэром. Молчание говорило за нас, все, и даже больше. — Что ты думаешь о его тренировках?
— Я думаю, что он пугливый сукин сын, и ему повезло, что ты есть в его жизни.
Эдуард опустил взгляд на руль, его руки скользили по нему, словно ему было необходимо чем-то их занять.
— Спасибо за это.
— Это всего лишь правда, — сказала я.
Он поднял глаза, с по-прежнему, серьезным, почти печальным взглядом. — Давай уберемся отсюда, найдем Ньюмэна и попытаемся его убедить.
— Убедить, как? — спросила я.
Эдуард одарил меня улыбкой Тэда, но произнес собственные слова, — Я ужасный сукин сын, посмотрим, смогу ли я поговорить с ним.
Я улыбнулась, — Мне нравится это. Испугай его отставкой.
— Тилфорд послушает нас, а Ньюмэн нет.
— Давай припугнем новичка, — сказала я.
Он улыбнулся, — Давай.
Глава 10
Переводчики: ArViSta, Sunriel, Kejlin, Светуська
Вычитка: Светуська
Ньюмэн был высоким, около метра семидесяти трех сантиметров ростом, но стройным, скорее всего это все генетика. Он был, вероятно, таким типом мужчин, у которых были проблемы с наращиванием мускулов на совершенно иной атлетичный скелет. Он пропустил пальцы через свои короткие каштановые волосы и снова надел шляпу, устраивая ее на голове так, как будто он никогда ее еще не надевал. Я не была уверена, думал ли он, что ковбойская шляпа заставит его выглядеть старше, или она была просто подарком. Другими словами, она была новая и еще совсем не изношенная. Она не была как шляпа Эдуарда, которая была согнута его руками и отлично сидела на голове. Эта же была новой, белой шляпой. По крайней мере, Эдуардовская была не такой чисто белой.
— Я, в самом деле, ценю вашу заботу, но думаю, у меня есть план, — сказал Ньюмэн.
— Мы всего лишь пытаемся помочь, — сказал Эдуард в лучшей манере Тэда. Он быстро осознал, что добьется большего с помощью очаровывающей, чем запугивающей тактикой. С тех пор во мне на самом деле не было столько очарования, которое работало с мужчинами, с которыми я не пыталась встречаться, я позволила Эдуарду вести разговоры. Я реже влипала в неприятности, позволяя убеждать Эдуарду.
— И я ценю это, — сказал Ньюмэн, — но то, как он это сказал, таким простодушным тоном, как будто точно знал, что мы намереваемся сделать, и не собирался с нами соглашаться. Он был молод, но не был глуп, а так же была в нем какая-то непринужденная стойкость, которая не могла не восхищать. Но Арлекину наплевать на его стойкость, и на его простодушное очарование, или то, что он напоминал мне более молодую версию Тэда. Не Эдуарда, а именно Тэда, хотя если Тэд был Эдуардлм, что самое по себе вроде как странно, от чего у меня, малость разыгралась мигрень.
— И каков же твой план? — спросила я.
Он глянул своими карими глазами сначала на меня, потом на Эдуарда, потом опять на меня. Выглядело так, как будто он на самом деле не знал, что со мной делать. Он производил впечатление человека выращенного с мыслью, что о женщинах нужно заботиться, а я стою тут такая, миниатюрная и женственная, но вся обвешанная пушками, ножами и со значком. «Могла бы я его также озадачить, если бы была чуть выше?»
— Собаки. Мы спустим их.
«Это была, конечно, интересная мысль, но…» Мы с Эдуардом переглянулись. Ньюмэн слегка нахмурился, перехватывая взгляд.
— Что? Я что-то упустил?
Я еле заметно кивнула, и Эдуард произнес приятным голосом Тэда:
— Надо же, Ньюмэн, ты нашел собак натренированных выслеживать оборотней?
Ньюмэн сильнее нахмурился. — Они просто должны идти по следу, — сказал он.
— Большинство собак, не могут выслеживать оборотней, — сказала я.
Он еще сильнее нахмурился, от чего стал выглядеть еще моложе, как серьезный пятилетка, которому посчастливилось возвыситься надо мной.
— Почему нет?
— Они их боятся, — ответила я.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
Эдуард улыбнулся, и это была добрая улыбка, совсем не снисходительная, просто веселая и обнадеживающая. — Собаки чуют запах оборотня, особенно когда он в звериной или полузвериной форме, и они боятся их.
Я пояснила: — Собаки могут быть среди людей, которые способны менять форму, но когда происходит перекидывание, что-то начинает сводить собак с ума, пока их на это не натаскают.
— Какая охотничьим собакам разница? Они идут на любой запах.
Я посмотрела на Эдуарда, но тот просто продолжал улыбаться Ньюмэну. — Собаки струсят. Они просто их очень бояться вот и все.
— Но почему? — спросил он.
— Тебе когда-нибудь доводилось лицезреть оборотный в получеловеческой или звериной форме? — спросил он.
— Я видел на фотографиях и фильмах.
Я вздохнула и спросила, — Они даже не потрудились вывести оборотня, чтобы он перекинулся перед вашим классом?
— Это слишком опасно, — ответил он.
— Ладно, и почему же это слишком опасно? — спросила я, и теперь у нас был полный зрительный контакт. Его не волновало, что я маленькая или, что я женщина, он просто хотел понять.
— Потому что, когда они перекидываются, им нужно есть живую плоть. Они убьют любого, находящегося рядом.
Я помотала головой. — Не верно, ничего даже и близкого к правде для большинства оборотней.
— Так утверждают книги и инструкции.
— Это правдиво только в отношении недавно заразившихся оборотней. Они просыпаются дикими зверями и совершенно не осознают себя людьми в свое первое полнолуние, но потом все в основном возвращаются в сознание. Просто так случается, что раз в месяц они покрываются мехом, но они становятся теми же людьми, какими и были.
Хмурясь, он покачал головой, и серьезно сказал, — Этого в фильмах не было.
— Спорю, что это были новички ликантропы, перекидывающиеся первый раз. Они могут быть только животными.
— Ты говоришь мне, что они не являются такими, какими я видел их на занятиях, что они больше люди, чем монстры?
— Ньюмэн, я живу с двумя оборотнями. Думаешь, я смогла бы сделать это, если бы они пытались убить меня всякий раз, как меняют форму?
Он нахмурился еще сильнее, — Так слухи правдивы?
— Некоторые слухи правдивы, некоторые — нет, но этот — правда. Поверь мне, мужчины, которых я люблю, никогда не пытались причинить мне вред, в любой форме.
