— Ты лично наблюдал?
Он еще раз кивнул, — После окончания работы, мы все праздновали. Пошли в бордель, и я не знал привычек Олафа, чем он хотел заняться после работы.
— Что произошло? — спросила я.
— Другой пьяный клиент зашел в ту комнату, и стал кричать. Крик резко оборвался. Все мы, кто был не пьян, вышли из номеров вооружены; ты просто знаешь, из-за чего вот так обрывается крик.
— И, — напирала я.
— Человек, что кричал, лежал мертвым в дверях. Девушка была привязана к кровати.
— Мертвая? — спросила я.
— Нет, — ответил он тихо.
Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мы подумали, что она умерла, но нет. Я хотел, чтобы она умерла, когда мы их нашли. Я бы убил его, но он стоял, там направляя ствол на меня, на нас всех. Он торговался с нами.
— Торговался как?
— Мы могли все здохнуть, или же остаться жить. Мы остались жить.
— Почему ты снова после всего это с ним работаешь? — спросила я.
— Есть не так много людей, которые так же хороши, как я, Анита. Он один из них. Кроме того, частью сделки было то, что он никогда не позволит себе такого развлекаться еще раз, если он хочет работать со мной.
— Таким образом, ты заключил сделку, сплясав с дьяволом, чтобы удержать его от убийств еще большего количества женщин?
— Да.
— Бернардо был там?
— Нет, он никогда не видел работы Олафа лично. Он никогда бы не стал с ним снова работать, если увидел бы.
— Потому что он мягче духом, чем ты, — сказала я.
— Мягче, чем любой из нас, — согласился Эдуард.
Я приняла комплимент, — Чего ты хочешь от меня?
— Если ты заподозришь, что Олаф принял решение сделать тебя своей следующей жертвой — убей его. Не жди, прямой попытки, не жди, чтобы убедиться, не жди, чтобы добыть улики, не жди, всего, просто — убей его. Обещай мне, Анита. — Он протянул руку и схватил меня за мою, крепко держа. — Обещай мне.
Я могла видеть свое отражение в его темных очках. Я сказала только, то, что я смогла сказать, — Я обещаю.
Глава 30
Переводчики: Sunriel, Stinky, Светуська, Бляшка, ArViSta
Вычитка: Светуська
Лэйла Карлтон смотрелась довольно крохотной в больничной кровати. С очень круглым лицом и с распущенными, обрамляющими его густыми волнистыми волосами, она была похожа на пятилетку, на серьезную, грустную пятилетку. Скорее всего она выглядела такой молодой и маленькой из-за трех огромных мужчин, возвышающихся над ней по обе стороны от кровати. Все трое были под два метра ростом, крупного, плотного телосложения. Двое младших были более мускулисты и подтянуты, с накаченными грудными мышцами перетекающими в узкую талию. У старшего — из двух братьев — был плоский живот, который обещал все те же пресловутые шесть кубиков под футболкой. Младший же был мягче, во всех смыслах этого слова, хоть он и посещал тренажерный зал, но не так усердно как его брат. Зрелый мужчина выглядел слегка постаревшей версией двух парней. «Должно быть, это был отец Карлтон и ее братья-футболисты».
Стоило только увидеть гору из трех мужчин в комнате, я порадовалась, что оставила Никки и Лисандро в холле. Нас с Сократом было достаточно, чтобы в палате образовалась толпа.
— Анита. — произнесла Лэйла, и ее большие карие глаза внезапно заблестели, как будто она собиралась заплакать. «Господи, все что я сделала — это просто вошла в палату».
— Привет, Лэйла, — поздоровалась я и подошла к кровати.
— Это мой папа и братья.
— Я помню, ты говорила о них, но ты чуток приуменьшила, насколько они все чертовски огромные. — Это вызвало у всех улыбку, на которую я и рассчитывала, но если честно, то я ощущала себя немного маленькой рядом с этими тремя мужчинами. «Один за раз — еще куда не шло». Но все три — они походили на ряд зданий, которые двигались и протягивали руки, так как Лэйла знакомила нас.
Ее отца звали Уэйд Карлтон, старшего брата — Роберт, а младшего — Эммет. Лэйла сразу же назвала его Эм, как будто все его имя состояло только из буквы «М», а Роберта она всегда называла полным именем.
— А это Рассел Джонс, — сказала я, указав на Сократа, оставшегося ждать у двери. Рассел было его настоящим именем, а не прозвищем, которое он получил, когда присоединился к группе вергиен в Сент Луисе. Их Обе, ну или лидер, давал им имена, обычно греческих философов или персонажей из мифов. Многие группы оборотней давали своим представителям имена по какой-то причине.
Все пожали друг другу руки, а Лэйла вопросительно посмотрела на меня. — Рассел раньше был полицейским, — пояснила я.
Она перевела взгляд с него на меня. — Был?
— Пока меня не порезали гангстеры, оказавшиеся оборотнями.
Она широко распахнула глаза и снова в них замерцали непролитые слезы. — Ты…, - она просто замолкла.
— Оборотень, — закончил он за нее.
Я почувствовала, как вокруг меня напряглись трое мужчин, как будто то, что он сказал это вслух, сделало вещи более реальными и заставило их чувствовать себя неуверенными. Они были большими парнями, привыкшими быть крупнее всех, сильнее всех, и хоть Сократ и был на несколько сантиметров ниже, и уже в плечах, он внезапно оказался тем, с кем приходится считаться. Если ты оборотень, значит что тебя нужно судить не только по внешнему виду. Размер не главное, и вероятно мужчины у Карлтонов об этом не часто задумывались. И что-то в их движении заставило меня взглянуть на их лица. Они выглядели злыми, а самому младшему не удавалось скрывать под всей этой злостью пробивающийся настоящий страх.
— Господи, народ, вы ведете себя так, как будто Рассел прям сейчас перекинется и начнет рвать и метать.
Братья посмотрели на меня, выглядя слегка смущенными, но отец продолжал хмуриться, сохраняя холодность, — Ничего личного к мистеру Джонсу, но он заражен чем то, что превращает его в животное.
Я начала понимать, что, похоже, у Лэйлы будут еще кое какие проблемы.
Я улыбнулась ему. — Мистер Карлтон, могу я поговорить с вами в холле?
Он посмотрел на Сократа. — Не очень удобно оставлять моих детей с мистером Джонсом.
— Мистер Джонс работает со мной, — сказала я. — Он здесь, чтобы помочь мне поймать человека, который ранил Лэйлу.
— Нужен монстр чтобы поймать монстра, — пробормотал Уэйд Карлтон.
— Пап, — проговорила Лэйла, — он же как и я. Он коп, который подвергся нападению на работе. Ты думаешь, что и я тоже монстр?
Уэйд повернулся и посмотрел на нее, его лицо было страдальческим. — Нет, детка, я бы никогда не подумал так о тебе.
— Нет, ты так думаешь, ты даже не взял меня за руку.
