Но большого холода не было. Вечер стал пасмурней и мягче.
Это снова двигался на Урал атлантический ветер. Ещё не пришли облака, но воздух уже потерял прозрачность, и звёзды расплывались в мутноватой влаге обмелевшего неба. И только на юго-востоке, пробивая туманную пелену, чисто и гневно сиял Юпитер.
У калитки послышались шаги. Валька знал, что это не Андрюшка и не его друзья. Им незачем было возвращаться. И родители должны были вернуться позднее. Кто же? Валька не хотел видеть никого. И, не отрывая глаз от яркого Юпитера, он крикнул коротко и зло: — Кто идёт?
СНЕГ ИДЕТ. ПОРТРЕТ НЕИЗВЕСТНОГО ВОВКИ
Это был Сашка. Он не ответил. Он молча поднялся на крыльцо, поколотил ботинок о ботинок, стряхивая снег, и мимо Вальки прошёл в дом. И уже из сеней сказал:
— Ну, заходи, — будто к себе приглашал.
Валька зашёл следом. Он не злился на Сашку. Он хорошо помнил тот рывок двери и со звоном сказанные слова: «Валька, не отдавай!» Но простить предательство он не мог. Всё равно не мог. Сашка был сейчас не враг и не друг, а будто посторонний человек. Вроде электромонтёра, который заходит раз в год, чтобы проверить, в порядке ли провода и пробки.
— Родителей дома нет, — спокойно сказал Валька. — Но ты не бойся, Бестужев, оставь записку. Я передам.
Сашка неторопливо снял пальто и бросил на спинку стула. Потом снял запотевшие очки и стал протирать их концом шарфа. Это был очень взрослый жест.
— Дурак ты, — произнёс он негромко и как-то лениво.
— Почему? — так же тихо спросил Валька.
Сашка пожал плечами. Потом он надел очки и глянул на Вальку сердито и требовательно.
— Скажи, почему ты решил, что я потащу эту записку к вам домой?
— А куда? — спросил Валька и почувствовал, что глупеет.
— Куда… Ну не всё ли равно куда? В печку, в мусорный ящик. Съел бы, в конце концов… Ну почему ты сразу решил, что я гад?
Валька помолчал.
— Сегодня всё кувырком, — сказал он, морща лоб. — И ты… Не понимаю я…
— Я вижу, — усмехнулся Сашка. — Кроме тебя, наверно, никому в классе такая дурацкая мысль в голову не пришла… Ну, выкинул бы я записку — вот и всё. Я лучше хотел сделать. Чтобы он её ни с кем другим не послал.
— Но это же глупо, — искренне сказал Валька.
— Ну и пусть… Я хотел, чтобы тебе лучше было.
— Он бы всё равно узнал. Проверил бы.
— Когда бы он ещё проверил!..
— Да сразу бы… Знаешь, Сашка, ты записку всё-таки отдай. Так лучше будет.
— А нет её, — сказал Сашка.
— Порвал?
— Он её забрал.
— Кто?
— Чертёжник. Я вышел из школы, а он идёт навстречу. Вот сейчас, вечером. И говорит: «Постой, Бестужев. Я догадываюсь, что ты ещё не успел передать записку». А я злой был и говорю: «Совершенно правильно. Некогда было». А он говорит: «Дай мне её, пожалуйста». Я говорю: «Я её, наверно, потерял». — «А ты поищи, — говорит, — постарайся. Если нужно будет, я ведь, — говорит, — могу и другую написать». Я отдал и ушёл.
— Интересно, зачем он так?
— Я не знаю. Я только заметил, что к школе он не один подошёл, а, по-моему, с Ракитиным. А потом Олежка назад повернул. Или мне показалось…
— Да нет, не показалось, наверно… — начал Валька, обрадованный внезапной догадкой. И вдруг замолчал. Разве об этом надо было говорить! Ведь Сашка — с ним. Это в тысячу раз важнее всяких историй с записками. «Я хотел, чтобы тебе лучше было…» А он-то, чурбан безмозглый…
А если Сашка не простит такую обиду?
— Я знаю, — глуховато сказал Валька. — Ты теперь думаешь, что я дурак и… вообще…
— Конечно, — подтвердил Сашка. — Я поэтому и пришёл. Мне очень нравится беседовать с «дураками и вообще».
Валька облегчённо передохнул.
Сашка зевнул и сообщил:
— Приказано мне завтра, конечно, в школу без родителей не являться. За срыв…
— И что теперь делать?
— Ничего не делать. Сказал отцу, вот и всё.
— А он?
— А он… Расспросил сначала. Потом прогнал: «Что ж ты к Вальке не идёшь, дома торчишь?» Будто я сам не собирался… Да, ещё я забыл рассказать. Лисовских с Равенковым поругались. Тот вышел из пионерской, а Петька говорит: «Ты больше у нас не показывайся. Галка с тобой больше никуда не пойдёт, с таким крокодилом». Все захохотали и ушли…
Валька снова вспомнил полутёмный коридор, высокую фигуру Равенкова, вспомнил всё, что случилось, и тоска опять уколола его.
— Что же теперь будет? Сашка…
— Да, наверно, ничего, — спокойно сказал Сашка. — А что может быть? Галстук-то ты не отдал. Вот если бы отдал, тогда действительно…
— Ну, не отдал… Всё равно они проголосовали. Значит, исключили.
— Ну да, исключили, — усмехнулся Сашка. — Кто же выгонит человека из пионеров, если ребята против? Ведь отряд против. Это всё-таки наш отряд, а не Анны Борисовны. И не она тебя в пионеры принимала.
— Меня принимал отряд барабанщиков, — хмуро и твердо сказал Валька. — На рассвете.
— Ну, я знаю… — Сашка вдруг внимательно и резко взглянул на друга. — Ты говорил. Ну и что? Знаешь, ты всё-таки сам виноват. Ты всё время где-то… — Он покрутил ладонью над головой.
— В мечтах? — понял Валька.
— Ты не обижайся. Но когда только барабанщики да паруса на уме, можно ещё не так влипнуть. А ведь не барабанщики тебя сегодня выручали. И не паруса…
Валька помолчал.
— Выручали и они, — наконец сказал он и всё-таки немного обиделся. — Ты ведь тоже ещё не знаешь…
Ведь в самом деле, не знал Сашка про крепость и про то, как Андрюшка сказал: «Валька, встань». А маленький Андрюшка и большие паруса — это так связано. И барабанщики…
— И всё-таки… — тихо и упрямо сказал Сашка.
— Ну ладно… — сказал Валька. Сашка натянул шапку:
— Ты меня проводи.
Они медленно шли к Сашкиному дому. Уже не было звёзд, и сыпал снег. Западный циклон прогнал пронзительный холод, и, казалось, весь город вздохнул спокойно и дремлет теперь под медленным мягким ветром. Деревья вновь развешивали белые кружева. Ступени Сашкиного крыльца были сплошь под снегом.
— До завтра, — сказал Сашка. И вдруг неловко протянул ладонь.
Это было их первое рукопожатие. В последний миг между ладонями скользнула колючая снежинка, но тут же превратилась в тёплую каплю.
Валька шагал по улице. Он не торопился домой, шёл просто так. Иногда он поднимал лицо, и снежинки щекотали ему лоб и щёки. Скоро снег пошёл мелкими хлопьями. В газонах, среди веток низкого кустарника он застревал пушистыми клубками, и казалось, что там прячутся крошечные зайчата.
