Кирилл тряхнул головой и быстро оглянулся. До этого он видел только то, что впереди: воду, далекий Каменный остров, два треугольных паруса и Митьку, который сидел на носу, вцепившись в кнехты и отплевываясь от брызг.
Сейчас Кирилл увидел всех. Валерка работал сзади, на бизань-шкоте. Лицо у Валерки было беззаботное и даже веселое. Саня и Алик сидели на левом планшире, удерживая вдвоем жесткий капроновый гика-шкот. Они что-то быстро говорили друг другу. Юрки, тоже у левого борта, держали, как всегда, шкоты передних парусов. Они были рядом, но даже сейчас, при такой качке, старались не коснуться друг друга плечами. Неужели не устали ссориться?
Ближе всех был Дед. Он стоял позади Кирилла, навалившись локтем на левый планшир. Почти рядом. Он улыбнулся Кириллу. Кирилл тоже улыбнулся и, проверяя управление, шевельнул туда-сюда штурвал. Кораблик мгновенно отозвался, чуть-чуть вильнув на курсе. Его штуртросы по-прежнему были как живые нервы. Он опять стал частью Кирилла.
Озеро уже не казалось грозным. Угадывая взлеты и размахи судна, Кирилл с удовольствием смотрел на волны. Неяркое, задымленное солнце сделало их удивительными: окрасило в зеленовато-желтый цвет. Даже пена стала желтоватой. Она срывалась с гребней и длинными полосами ложилась по ветру на склоны водяных валов. Брызги ударяли Кирилла в левую щеку.
— "Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет", — весело сказал Кирилл.
Дед ответил:
— Славно бежим. Теперь главное — поворот у камней.
Да… Ведь еще поворот! Радоваться рано.
Кирилл глянул влево. Там в полусотне метров уже тянулась гряда — неровная цепь камней. Над ней, отчаянно споря с потоками ветра, метались озерные чайки. Волны свободно переваливались через камни, но для парусника путь сквозь гряду был закрыт. Пройти между камней могла лишь легкая лодочка, да и то по тихой воде.
Оставался проход у самого острова. Кирилл один раз был там — в спокойную погоду. А при таком ветре попробуй чуть-чуть ошибиться… Помогут ли тогда самодельные спасательные жилеты из брезента и пенопласта?
Остров, который недавно казался далеким, теперь вырастал, будто его выталкивал из воды сказочный великан. Это был даже не остров, а торчащие из озера гранитные зубцы — голые и отвесные. Иногда здесь лазили отчаянные туристы, но надолго никто не задерживался: ни веточки для костра, ни ровной площадки для палатки.
Сейчас никого не было видно. Только белая надпись напоминала о людях. Ее вывел на отвесной стенке в пяти метрах над водой какой-то обалдевший от счастья влюбленный. Большущие, масляной краской написанные буквы: "Ура, Маша, я твой!"
Буквы были видны уже отчетливо и делались все крупнее.
Кириллу опять стало не по себе. Но это был уже не тот страх, что прежде. Сейчас Кирилл боялся за всех один. И потому во много раз сильнее. Но в то же время это был задавленный, скрученный страх. Страх с прикушенной до боли губой. Потому что бояться было нельзя. Попробуй дрогни на повороте!
А дым над берегом стал плотнее, хотя пламени не было видно.
Кирилл опять перенес ладони с обода на рукояти.
— Ребята! — сказал он тонким и громким голосом. — На повороте не кидайтесь к штурвалу! Может показаться, что врезаемся… А иначе нельзя, надо вплотную!
— Все будет хорошо, — сказал Дед. — Спокойно, Кир.
Кирилл посмотрел на Митьку. Если "Капитан Грант" врежется носом в гранит, Митька может покалечиться. Но убрать его нельзя: никто не мог так виртуозно, как маленький Маус, вынести на ветер стаксель при повороте оверштаг.
— Ты не бойся, Мить, — сказал Кирилл. — Ты держись.
— Ага, — серьезно откликнулся Митька. — Если очень забоюсь, я зажмурюсь.
— Жмурься, — разрешил Дед. — Только не прозевай команду.
До гранитного отвеса оставалось полсотни метров. Каменные зубцы словно кричали навстречу Кириллу: "Ура, Маша, я твой!" Все громче и громче. Сейчас эти слова казались нелепо-насмешливыми. Остров словно издевался: "Ну-ну, подойди…"
Лишь теперь Кирилл почувствовал каждой жилкой, какой все-таки быстрый ход у "Капитана Гранта". Взлетая на упругой волне, кораблик при боковом ветре делал чуть ли не десять узлов. Обычно это может лишь хорошая яхта или большая парусная шхуна. Если полуторатонный деревянный парусник грохнется о каменный остров со скоростью бегущего человека, это будет уже не парусник, а дрова.
До поворота оставалось около десяти секунд, и Кирилл ощутил, что опасность чувствуют все.
— Бизань… — сказал он, и Валерка тут же подтянул шкот; слегка увеличилось давление на корму.
Клокотание кормовой струи было громче шума волн и ветра…
Восемь или семь секунд осталось до поворота. Слева у самого борта проносились назад камни. Кирилл прерывисто втянул в себя воздух. И в это время Дед негромко сказал:
— Юрки, помиритесь.
Нельзя уже было оглядываться, но Кирилл все же быстро посмотрел назад. Сергиенко и Кнопов, зажавши в левых ладонях шкоты, правые резко стиснули в рукопожатии. И еле заметно улыбнулись друг другу.
"Давно бы так", — мельком подумал Кирилл и тут же понял, что пора. Зубцы торчали почти прямо над ним.
— К повороту! — скомандовал он.
Ответное "Есть к повороту!" смешалось в скороговорку — это разом откликнулись шесть матросов.
Гранит надвигался, как летящий на всех парах бронированный крейсер.
Ну еще чуточку, еще сантиметр…
— Поворот!
Без рывка, мягко, но очень быстро закрутил он влево штурвал. До отказа… Все же на долю секунды Кирилл опоздал: бушприт чиркнул по граниту и сбил камешек. Однако нос уже катился влево, паруса ослабли, и "Капитан Грант", потеряв скорость, закачался на встречной волне. Справа — остров, слева, совсем недалеко, — ребристый камень, заливаемый шипучими волнами.
Бушприт двигался все медленней. Если нос не перевалит через ветер, парусник пойдет кормой на бетонный блок, торчащий из-под воды (раньше там стояла мачта высоковольтной линии). Или грохнется правым бортом о скалу.
Ну, скорей же, скорей поворачивай!
Наконец ветер прямо в лицо.
— Стаксель на ветер!
Митька и без команды знал, что делать. Тоненький, верткий, он, цепляясь ногами за кнехт, почти вывалился за борт, растянул навстречу потокам воздуха нижний угол стакселя. Треугольный парус хлопнул и надулся, толкая судно назад и влево. "Капитан Грант" помедлил и словно бы с неохотным вздохом перешел линию ветра.
— Под ветер…
Паруса натянулись, и судно легло на правый галс. Кирилл поставил руль прямо. Но скорости еще не было, нос продолжал катиться влево, и острый камень быстро приближался к скуле парусника. Все видели, что он врежется в обшивку раньше, чем "Капитан Грант" скользнет вперед.
— Вправо руль… — умоляющим шепотом сказал Дед.
