«Но если куда-нибудь заносит, случаются неприятности…»
«В Незнакомом городе разве были неприятности?»
«Там не было, но потом Филипп и Оля все равно поссорились…»
«При чем здесь Колесо?»
«А при том, что… все оказалось напрасно. И все приключения, и Барашков переулок…»
«А в цирке-то чем оно виновато? Ты сам перетрусил! Оно тебя выручило!»
«Ага! И зачем-то принесло сюда!»
«Но здесь-то пока никаких неприятностей нет!»
«Вот именно пока…»
В том, что неприятности будут, Вася почти не сомневался. И оказался прав.
Нет, Колесо его не бросило в непонятном мире ВПК. Оно появилось довольно скоро. Видимо, в самом деле не позднее, чем через семь минут. Но когда появилось, приткнулось к Васиному боку слишком уж виновато. И сообщило как-то слишком уж безрадостно:
«Нам надо серьезно поговорить. Пора…»
Вася, который до этой секунды держался невозмутимо, сразу обмяк: вот оно…
«Ну, говори…» — И подумал: наверно, забыло дорогу домой.
«Я покажу тебе совсем простую и короткую дорогу, — тем же грустным тоном пообещало Колесо. — Но ты иди по ней один. Мне надо тут… задержаться.»
«Надолго?» — Вася все еще старался казаться спокойным.
«Ну… если честно, то навсегда.»
Вася велел себе: «Только не вздумай пустить слезу». Помедлил. Свел коленки, посадил на них Колесо, как котенка.
«Мару… Это из-за девчонок, да?»
«Ну что ты говоришь, — устало откликнулось Колесо. — При чем тут девчонки. Просто время пришло…»
«Почему?..»
«Потому что пришло… Ты скоро вырастешь. Я тебе буду зачем? Ось не станет выдерживать новую тяжесть. И спицы… Я не смогу тебя катать.»
«Не надо меня катать! Вот глупое… Мне надо просто, чтобы ты было…»
«Быть я могу где угодно. Здесь, например… Здесь мне обещали неплохое место. Среди колес в системе регулировки магнитных полей. Там одно недавно пострадало от метеорита, вот я на его место…»
«Мару… но это ведь не со мной!»
«Я понимаю. Мне тоже невесело. Но надо думать и о работе. Каждое колесо должно вертеться, пока в силах, а у тебя я вертеться скоро не смогу… И буду как ноль без палочки.»
«Я еще не скоро вырасту! А когда вырасту, мы будем просто дружить. Разговаривать…»
«Разговаривать ты можешь и с Гуревичем.»
«Он просто старый болтун!» — вырвалось у Васи.
«Ну зачем ты так. Он славный старик, беседовать с ним одно удовольствие… А дружить ты будешь с Микой. И с Максимкой. И с Шуриком Кочкиным. Он давно хочет, а ты не замечаешь, хоть и сидите рядом…»
«Это совсем другое дело. Это… не то…»
«Ну что поделаешь…» — как-то по старчески отозвалось Колесо.
Вася понял, что сейчас все-таки заплачет. И сдержался не от стыда. Не от гордости. Просто слезы вдруг заморозились от простого понимания: всё бесполезно. Если бы можно было что-то изменить слезами, Вася пролил бы их целые реки. С криком, с рыданием!. Но… сейчас он ощутил, что все предрешено. История дружбы Васи Перепёлкина и Колеса подошла к концу. Именно такой конец определили сцепка и вращение каких-то неведомых колес в равнодушном мире ВПК.
Это как в отснятом раз и навсегда фильме. Можешь смотреть его сколько угодно или не смотреть совсем, но конец изменить невозможно никакими силами. Он сделан заранее и не изменится, хоть разбей головой телевизор…
Вася снял с колен и опустил Колесо к кроссовкам.
«Знаешь что, Вася…»
«Что, Мару?»
«Ты… давай не будем долго прощаться. Ты заплачешь, я тоже… покроюсь ржавчиной.
«Давай не будем…» — согласился Вася и быстро погладил шину. Ох как плохо ему было, ох как горько. Но и Колесу, наверно, не многим легче. Оно последний раз ткнулось Васе в ногу:
«Я поеду…»
«Ладно… Подожди, а мне-то куда деваться?»
«Да вот же лестница! — Оказалось, что от площадки ведут вниз широкие бетонные ступени. — Спускайся и через десять минут будешь дома.. Ну, пока…!» — И Колесо отскочило.
— Счастливо, Мару… — сипло сказал Вася ему вслед.
Колесо не укатило, а словно растаяло в воздухе. А Вася стал спускаться.
Сначала лестница широкими изгибами вела все через тот же мир колес. Они крутились, поворачивались и щелкали совсем рядом и поодаль, громоздились у горизонта. Вася на них не смотрел. Он их ненавидел за то, что они отняли у него е г о Колесо. Смотрел на ступени и на свои ноги.
И все же на два колеса Вася обратил внимание. Они висели в воздухе у края лестницы, на высоте Васиного локтя. Каждое размером с тарелку. Они сцепились крупными зубцами, как две шестерни в громадном часовом механизме и пытались повернуться. Толчок, еще толчок… Ничего не получалось. Потому что между двух зубцов попал каменный осколок. Треугольный кусок гранита, размером с наконечник стрелы. Скорее всего он был частицей метеорита. Колеса пытались преодолеть помеху — раздавить или выплюнуть камень. Но тот был тверд и сидел крепко.
«Тук… Тук… Тук…»
Вася остановился. Придержал верхнее колесо, чтобы не мешало. Ухватил двумя пальцами застрявший в зубьях нижней шестерни осколок. Пошатал, дернул. Выбросил… «Тукки-так, тукки-так, тукки-так», — благодарно застучали два колеса. И Васе стало чуточку легче. Хотя, конечно, то, что он сделал, не имело никакого значения…
Скоро мир колес кончился, лестница потянулась в сплошном сером тумане — таком, что едва видны были ближние ступени. Вася шагал машинально. Он не думал, скоро ли кончится этот путь. Колеса не стало, а тревожиться о чем-то еще не было сил.
Может быть и правда прошло десять минут. А может быть всего пять. Или час. И наконец туман исчез, а Вася увидел веселой солнечный свет. Солнце падало в высокие окна. Это были окна лестничной площадки. Вася узнал площадку. Узнал и коридор, который начинался от нее. Это был коридор Васиной школы.
В коридоре клетчатыми шеренгами выстроились начальные классы.
«Ни слова о дедушке!»
Было очень тихо. Только щелкали по ступеням Васины кроссовки. Они щелкали все реже. Потому что Васины ноги сами собой замедляли шаги. И за пять ступенек до конца лестницы замерли совсем.
Третьи и вторые классы смотрели на Васю испуганно и удивленно. Вася заметил среди ребят Мику — она смотрела так же. Все девочки и мальчики были в форме, и перед каждым учеником лежал школьный рюкзачок или ранец. У Васи мелькнула мысль о десантниках, готовых к посадке в самолет. Но, конечно, никакого самолета не было. А был завуч Валерьян Валерьянович Игупкин.
Валерьян Валерьянович стоял в дальнем конце коридора, на фоне другой лестницы. Там, где Вася видел его последний раз, весной. Волосы его блестели все так же — как черные начищенные полуботинки. Видимо завуч собирался сказать речь. Но теперь он заметил Васю и слегка изменился в лице.
