Человек в каске смотрел прямо на Игу.
Потом человек шевельнулся. Убрал подбородок с рукояти меча. Снял каску и вместо нее надел блестящий цилиндр — как у Домби-Дорритова.
Ига мигал.
Человек чуть улыбнулся. Но это была никакая улыбка — просто движение губ. Затем он стал уменьшаться, словно отодвигался. И наконец сделался ростом с обыкновенного мужчину.
Ига смотрел почти без удивления. Ждал.
Человек в цилиндре шагнул с рекламного щита. Выволок за собой и аккуратно положил в тростник длинный меч. Разогнулся. Позади него на фанерной афише осталась дыра в форме человеческой фигуры (с цилиндром!).
Человек присел в двух шагах от Иги — видимо, там оказался в стеблях камень ростом с табурет.
Неподалеку опять выросли два бесшумных взрыва, но ни Ига, ни человек в цилиндре не обратили на них внимания. Длинное лицо странного человека было бесстрастным, а голос бесцветным. Этим голосом он сказал:
— Ну вот, Игорь, ваш кросс по пересеченной местности закончен.
— Нет! — Ига быстро встал. — Мне надо ее догнать! Степку…
— Вы не сможете.
— Почему?
— Таковы объективные законы данного пространства. На этом поле никого нельзя догнать… По крайней мере, пока не сделаете выбор.
— Какой выбор?.. — У Иги от пыли першило в горле и слезились глаза.
— У каждого он бывает свой. Сейчас объясню… — Человек шевельнулся, и тут Ига разглядел, что он — плоский. Как та фанера, на которой нарисован! Это почему-то очень испугало Игу.
— Вы кто? — шепотом сказал он.
— Я и есть Выбор. Главный Выбор, Необходимый Выбор, Последний Выбор — как угодно. Или, поскольку в данном случае я нарисован на фанере, то Фанерный Выбор. Так и можете меня именовать…
Ига глянул за плечо Фанерного Выбора. Далеко-далеко все еще мелькала среди сухих стеблей Степкина фигурка.
— Она бежит на одном месте, — разъяснил Фанерный Выбор. — И не станет ни дальше, ни ближе, пока вы, Игорь, выбираете…
Ясно стало, что у законов здешнего черно-белого мира — стальная безжалостность.
— А что мне надо выбирать… господин Фанерный Выбор?
— Один раз вы уже выбрали. Не очень разумно. Там, в переулке, когда выдернули из-под колеса мальчика Чарли. Мальчик вырос и теперь угрожает вашему городу — может быть, единственному городу на планете, где еще сохранились нормальные законы природы и нравов… Мальчика не следовало спасать.
— Вы рехнулись? — звонко сказал Ига. — Его бы… насмерть…
— Именно. Вы поддались мгновенному движению души. И теперь Чарли Мишечкин сроет насмерть Малые Репейники…
— Но… господин Фанерный Выбор… можно же, наверно, что-то сделать…
— Хотите вернуться в тот переулок, где колесо? Так сказать, переиграть ситуацию?
— Нет! — Ига притиснул к футболке сжатые кулаки. — Нет! Я… все равно…
— Понимаю, что «все равно». Отсутствие логики — основа человеческой природы. Впрочем, вернуться все равно невозможно: что сделано, то сделано…
— И… как тогда быть?
— Я же говорю: делать выбор.
— Но какой ?! — отчаянно сказал Ига.
— Вы можете вернуться домой. Начать борьбу против планов «НИИТЕРРОРа». Не гарантирую обязательного успеха, но шансы есть. В чем главный расчет проектантов? Они попытаются найти старую скважину. Ее на острове Одинокий Петух пробурили почти до конца еще в начале сороковых годов прошлого века. Тогда входила в моду борьба за укрощение рек и осушение болот. И осушили бы, но помешала война…
«Хоть какая-то польза от войны», — буркнул про себя Ига.
— Да… Чтобы заново проводить поиски, испытания, буровые работы, у авторов проекта не хватит ни техники, ни денег. А с готовой скважиной все просто — спустили туда заряд взрывчатки, пробили породу, скрывающую пустоты — и готово. Вода сама собой пойдет в подземные резервуары…
— А я-то… а мы-то… — (Ига сразу вспомнил ребят) — как можем этому помешать?
— Можете найти скважину раньше, чем они. И каким-то образом закупорить ее или скрыть от посторонних глаз…
— Легко сказать!
— Да, сделать труднее. Но, повторяю, шанс есть. Только…
— Что?
— Вы можете вернуться домой, но больше не должны искать девочку. Иначе не успеете.
— И… что тогда с ней будет?
— Не знаю. Честно говорю, не знаю. Боюсь, что ничего хорошего. Вы же видите, каков о здесь. И едва ли она выберется отсюда…
— Тогда — нет! Я побежал!
— Я предвидел этот ответ. Но посмотрите вокруг, Игорь. Когда-то здесь тоже были Плавни. Озера, болота со всякой живностью, реки и луга. Их осушили и сделали полигон. Неподалеку стоял город. Пыль и засуха съели его…
— Но почему? — Игорь, кажется, заплакал. — Зачем вы так? Что я… что мы вам сделали?
— Я! Честное слово, я ни при чем, — кажется впервые в голосе Фанерного Выбора мелькнуло сочувствие. — Я же не человек. И даже ни какое не существо. Я всего-навсего олицетворение закономерности того пространства, в которое вас занесла судьба.
— Я вас не понимаю, — со злыми слезами сказал Игорь.
— Я — выбор. Ваш собственный — выбор. Вы сами должны решить, кого спасать: ваш город или вашу подружку. Не сделайте ошибку, как с мальчиком Чарли…
— Не было никакой ошибки, — всхлипнул Ига. И опять почему-то вспомнил, как в прыжке через речку падал на маленького кнама.
— Видите, вы опять рассуждаете чисто по человечески…
— А как я должен рассуждать?!
— Ну да, ну да… Однако выбирать придется. Это не зависит ни от меня, ни от вас.
— Но так нельзя!! — Ига собрал для этого крика все отчаяние. — Это несправедливо!
— Что здесь несправедливого? Наоборот…
— Нет, не наоборот! Так… нечестно! Должно быть что-то еще!
— Что? — удивился Фанерный Выбор. Но не очень уверенно.
— Третий вариант! — нашелся Ига. И глянул сквозь мокрые ресницы с ощущением удачного шахматного хода.
Фанерный Выбор снял и отбросил цилиндр. Заблестела гладкая рыжеватая прическа с прямым пробором.
— Вы правы. Я не мог сказать вам этого сам, но раз вы догадались… Третий вариант есть. Видимо, потому, что я нарисован на трехслойной фанере. И этот третий слой… Едва ли вам будет легче.
— Будет… — угрюмо сказал Ига.
— Судите сами. Да, город сможет бороться и не исключено, что выстоит. И девочка, скорее всего, вернется домой. Полной гарантии нет, но много шансов «за»… Однако вы, Игорь, в этом случае не вернетесь домой никогда.
