Но самое главное — это был маршрут! Такой, словно давние Вилька, Боря и Юрик позаботились о будущих путешественниках — об экипаже «Репейного беркута». Хотя на самом деле они, конечно, собирались в экспедицию сами.
То по Гусыне, то по жилкам проток и блюдцам озер тянулись оперенные стрелки маршрута. Из юго-западного угла карты, где лежал Большой Лопуховый остров с Малыми Репейниками, на северо-восток (то есть на норд-ост) прямо к острову Одинокий Петух.
Что было нужно «мушкетерам» на том острове? Никто теперь не мог этого сказать, даже Валентин Валентиныч, бывший Валька Клин — младший сосед трех друзей и свидетель их многих дел.
Валентин Валентиныч, когда узнал, что фильм удалось спасти, радовался, как семилетний пацаненок. Ему подарили кассету с копией. Он смотрел ее на своем «видике» снова и снова, даже забывал про покупателей. Иногда останавливал кадры и, вздыхая, покачивая головой, разглядывал их, как фотоснимки.
— Подумать только. Все это и в самом деле было…
«Портулан» он тоже рассматривал с интересом.
— Конечно, это Вилька рисовал! Талант был…
— А как он сумел составить такую подробную карту? — спросил Соломинка. — Ведь даже в наше время таких не найти.
— Как… как… — Валентин Валентиныч поднял к потолку глаза, поскреб темя. — Я не исключаю, что была применена аэрофотосъемка. Да-да! Ребята часто клеили из бумаги воздушные шары. Запускали их над болотами. Они вполне могли прицепить кинокамеру к шару, сделать ей приспособление, чтобы щелкала кадры, скажем, раз в минуту. Выбрали нужный ветер, запустили…
— Да, но как они получили камеру назад? — не унимался Соломинка. — Ветру приспособление не сделаешь, едва ли он пригнал бы шар обратно…
— М-да… Не знаю, не знаю… Меня ведь не посвящали… Однако же, карта вот она, это непреложный факт!
— А может, они все же успели побывать на Петухе? — неуверенно сказал Ига. Ему очень хотелось этого.
— М-м… едва ли.. Думаю, что я знал бы про такое дело.
— А может быть, они зачем-то специально скрывали, что были на острове, — рассудительно заметила Степка. .
Степка была теперь вместе со всеми. Мама ее уехала, погостив здесь пару дней.
— И не скоро приедет снова, — сказала Иге Степка. — Потому что ей опять надо в Улан-Удэ. Дела фирмы всякие и вообще… Забавно, да?
И все же Степка была повеселевшая. Не отставала теперь от Иги, и все понимали, что так и должно быть. Заминка только вышла, когда составляли план экспедиции.
Степка ничуть не обиделась, что Ига пошел смотреть кинопленку без нее. Но, когда узнала конец истории, сразу спросила:
— Значит, карта самая подходящая, да?
— Самая!
— Значит, поплывете, да?
— Конечно!
— Значит, я с вами, да?
— Ик… — сказал Ига. И деревянно замолчал, будто подавился.
— Что с тобой? — спросила Степка. И глянула ясными такими глазами.
— Я… ну, не знаю … я ведь там не решаю один-то… Ну, ты чего?.. Ладно, я спрошу ребят…
И — что было делать то? — спросил. Вернее, сказал:
— Степка с нами просится…
Их в тот момент было в кают-компании пятеро: Ига, Генка, Лапоть, Соломинка и Пузырь.
Конечно, Пузырь вспомнил про елки-палки в треугольном колесе.
— А чего такого? — слегка ощетинился Ига.
— Будто не понимаешь. Женщина на корабле…
— Сам ты женщина, — одернул друга Соломинка. — Скажешь тоже…
— Ну, девчонка! Не пацан же!
Генка счел долгом вступиться за ровесницу:
— Какая разница!
— Тебе объяснить? — ехидно спросил Пузырь.— Не учили еще во втором классе?
— Пузырь, не изображай бабуина, — сказал деликатный Лапоть.
— А я чего? Я по делу говорю! Ей всякие отдельные удобства нужны будут. Т вообще нянчиться придется…
— Да ничего не придется! — заверил Ига. — Она еще выносливей, чем мы!.. И ты, Пузырь, забыл, что ли? Без нее у нас никакой карты не было бы!
Тут что возразишь? Пузырь пробурчал только, что лодка-то из досок, а не из резины. Сперва рассчитывали на троих… ну, на четверых (Пузырь покосился на Генку), а теперь получается семеро. Или даже восемь, потому что ведь Геночка не оставит ненаглядного Ёжика.
— Да, не оставлю!
— Вот я и говорю…
Пузырь правильно сосчитал. Восемь — потому что надо было брать в расчет и Власика. Сам же зачислил его в друзья!
В то утро, когда Власик проснулся в кают-компании и засобирался домой, оказалось, что его комбинезон высох и сделался, как жестяной. Власик со скрежетом натягивал его и кряхтел.
— Теперь-то уж можешь не носить эти доспехи, прятаться не надо, — сказал Ига.
— Я не только для маскировки, я очень комаров боюсь, — признался Власик. — У меня на них аллергия.
— У тебя что, до сих пор кнамьего шарика нету? — удивился Пузырь.
— Я искал, да не получается…
Пузырь закряхтел, зашарил в карманах.
— У меня где-то был запасной… Вот, держи.
Власик захлопал белыми ресницами.
— Это… насовсем?
— Если не насовсем, то какая польза… — пробурчал Пузырь.
— И он… будет действовать? — Видимо, Власик уже знал кое-что о здешних законах природы. И о том, когда и как действуют шарики.
— Ну… ты же выручил нас вчера… — прежним тоном отозвался Пузырь. Он ни на кого не смотрел. Может, боялся, что его не одобрят?
— Я… спасибо, ребята, — сказал Власик и отвернулся.
Днем Власик снова пришел на двор к Соломинке. И застал там весь экипаж, который возился с лодочным мотором (вернее, возились Пузырь и Соломинка, а остальные подавали советы). Власик принес завернутый в полотенце противень с теплым яблочным пирогом.
— Это тетя Рита послала. Я ей признался, что ночевал у вас, и она сперва пообещала меня выдрать, а потом испекла пирог. «Отнеси, — говорит, — всем»…
Пирог умяли тут же.
Пузырь языком собрал с ладони крошки и сказал:
— Пирог что надо. Тетушка, видимо, тоже… Она отцовская сестра, да?
— Двоюродная… Да неважно, какая. Главное, что с пониманием…
Ига опасливо спросил:
— А меня она не поминала? Как я в нее чуть шину не впечатал?
Власик покивал:
— Поминала! «Я чуть не померла с перепугу…» Да теперь уже не сердится, смеется.
— Ты ей скажи… это… Ну, что я извиняюсь… — попросил Ига, сбрасывая груз с души. И добавил честно: — Я бы сам сказал, да пока боюсь…
