И ученый муж забегал с такой скоростью, что Авка не успевал вертеть головой, — вокруг кресла, среди приборов, между книжных груд! А один раз академик даже пробежался по вертикальной плоскости! По ковру, который висел на единственной не закрытой полками и аппаратами стене. Он видимо, сам смутился этого поступка. Перескочил через бочку с оранжевым кактусом и остановился перед Авкой. Расправил крылья бороды.
— Так о чем же мы говорили?
— О китах, ваша высокоученость.
— Да! Именно!.. И вот в чем вопрос! Как эти самые киты отнесутся к нашей проблеме? Воспримут ли они её в нужном ракурсе?
— А если их очень-очень попросить?
— Хм… попросить… Ты думаешь, с ними легко беседовать? Наверно, тебе кажется, что они — обыкновенные морские киты, только очень крупного размера…
— А разве нет? — осторожно сказал Авка из кресла.
— Ох, мальчик… Все зависит от точки зрения. Правильнее всего этих "китов" следует рассматривать как три философские категории. Как три идеи мира… Так называемый Мудрилло — это разум, способность к анализу и умение выбрать оптимальный вариант развития. Храбрилло — устремленность и движущая сила. А Хорошилло — эстетика, стремление к наиболее полной гармонии мира… Ты меня понимаешь?
— Конечно! — соврал Авка. И спросил: — А поговорить-то с ними все-таки можно?
— Попробуем, попробуем… И если тебе хочется видеть в них именно китов, то… Может быть, это даже облегчает задачу…
— А долго до них добираться? — опасливо спросил Авка и подумал: "Неужели опять куда-то вверх тормашками?"
— Добираться никуда не надо. Это делается иначе… вот так! — Уко Двуполовинус ухватил два крыла бороды, свел вместе их острые концы. Между ними проскочила трескучая искра (Авка подпрыгнул в кресле). Со стены шумно упал ковер. Под ним открылась штукатурка с трещинами. Но тут же трещины растаяли, стена стала прозрачной и зеленой. За стеклом колыхнулась толща воды. В ней различимы были пузырьки и водоросли.
Авка широченно раскрыл глаза.
Из водорослей показалась рыжая кошачья морда.
— Мр-р… — донеслось из-за стекла.
— Подожди, голубушка, — слегка досадливо отозвался академик. — Пообщаемся позже. А пока посиди у себя в раковине. Иначе можешь уменьшиться до размеров молекулы, у меня эксперимент с перестройкой масштабов.
Кошка скорчила обиженную мину. Вильнула туловищем, и… оказалось, что тело у нее кошачье лишь спереди, а сзади — большой рыбий хвост.
— Ой! — не сдержал удивления Авка. Уко Двуполовинус оглянулся:
— Это Агнесса. Раньше она была обыкновенной кошкой, но ужасно любила свежую рыбу, и в конце концов такая страсть привела ее к биологической перестройке. Видишь, получилась кошка-русалка… Доказательство того, что все хорошо в меру… Впрочем, по натуре она осталась обычной кошкой. Иногда приходится брать на руки и чесать за ухом. На основе этого случая мною написана статья для "Межпространственного биологического вестника", но в редакции сидят такие ретрограды… Ты знаешь, кто такие ретрограды?
— Ага… — опять соврал Авка. — Ваша высокоученость, а как с китами-то?
— Ах, да! Киты, киты, киты… небывалой красоты… Пам-парам-парам… там-там… Надо спроецировать их на эту поверхность в приемлемых размерах… мерах… мерах… Там-тарам… — Академик опять соединил волосатые сосульки бороды. На тот раз электричеством шарахнуло так. что по углам подпрыгнули стеклянные шары, Авка громко сказал "ой". Кошачья русалка Агнесса метнулась за стеклом и пропала.
И наступила звенящая тишина.
Курс вест-норд-вест
Прошла минута.
Зелень за громадным стеклом просветлела. В ней обрисовались три… чего три? Какие-то темные полушария… с глазами и пастями… О-о-о! Китовые головы! Авка перепуганно сжался в кресле. Не китов он испугался, а того, что вот он, э т о т м о м е н т!
Уко Двуполовинус вскочил на стопку книг-чемоданов.
— Приветствую вас, господа! — возгласил он фальцетом.
— Добрый день. Прекрасная погода, не правда ли? — отозвалась левая пасть.
— А чего надо-то? — не так любезно сказала правая. — Давайте сразу к делу.
— Очевидно, у вас проблемы, профессор? — солидно осведомилась средняя.
Голоса были — даже и не голоса, а будто мягкие толчки пространства. Казалось, что стекло слегка выгибается.
— Проблемы не у меня! — обрадованно закричал Уко Двуполовинус. — Они вот у этого молодого человека!.. Август Головка, поприветствуйте господ Мудриллу, Храбриллу и Хорошиллу!
Авка выскочил из кресла, встал навытяжку и трижды сделал школьный поклон — как на экзамене.
Громадные головы в воде слегка пошевелились — видимо, в ответных поклонах. Затем средний кит (наверняка Мудрилло!) солидно попросил:
— Нельзя ли узнать суть дела?
— Можно! — подпрыгнул на книгах академик. — Суть проста! Мальчик влюбился! А предмет его обожания находится на другом континенте! На черепахином! Представляете ситуацию?! Средств сообщения никаких, техника еще не доросла, а у мальчика изболелось сердце!
— Угораздило пацана, — хмыкнул правый кит. — Плюнул бы да забыл! Поближе нет, что ли, никого?
— Ах, что вы говорите, Храбрилло! — возразил тот, что слева. — Сердцу не прикажешь. Любовь — одна из главных сил мировой гармонии, и относиться к этому чувству следует трепетно.
— Ну и трепещи, — буркнул Храбрилло. — А мне эти сердечные страдания пофигу…
— Как вы можете так рассуждать!
— Господа, не ссорьтесь! А то опять будет землетрясение, — вмешался рассудительный Мудрилло. — Профессор! Чувства этого симпатичного мальчика заслуживают уважения, но… влюбленных мальчиков множество, и если по желанию каждого двигать материки…
— Господин Мудрилло! В вашем суждении есть определенная логика, однако же… в большинстве случаев девочки находятся от влюбленных мальчиков недалеко. А здесь ситуация уникальная. И Август Головка нашел оригинальнейший способ ее решения. Впервые в истории! Мы должны уважать приоритеты!.. А?
— Должны-то должны… А что скажет население?
— А ему не все ли равно? — осторожно вмешался Авка. — если ехать потихоньку, никто ничего и не заметит.
— До поры, до времени, — возразил Мудрилло. — А когда начнется сближение…
— Это будет прекрасно! — перебил Хорошилло. — Возникнет возможность общения многих человеческих душ!
— Гм… — сказал Храбрилло.
— Почему "гм"? Я вас не понимаю!…
— Пилить куда-то через весь океан… не зная, что из этого выйдет.
"Бзяка-бояка!" — стиснул зубы Авка. Но промолчал, конечно.
А Хорошилло не промолчал:
— Можно подумать, что вы не Храбрилло, а Лентяйло.
