Автобус привез Словко к Швейной фабрике (бывшая женская колония заключенных), которая располагалась в километре от Мельничного полуострова. Между полуостровом и фабрикой лежала заболоченная низина. Местами она высохла и покрыта была желтым трескучим тростником, но кое-где зеленели покрытые ряской крохотные озера. Среди них виляла тропинка.
Словко пошел по тропинке, насвистывая, поглядывая на бабочек и запрещая себе рифмовать (потому что уже вертелось в голове: "Улеглось на тростники // небо, словно синий кит…"). Глянул вперед и вдруг заметил среди низкого ольховника оранжевую рубашку. Она двигалась… да, с таким знакомым шевелением щуплых маленьких плеч…
— Рыжик…
Он оглянулся, заулыбался. Подождал.
— А ты чего один гуляешь по болотам? — с чуть заметной командирской озабоченностью сказал Словко. — Почему не с Нессоновыми?
— Я дома ночевал, с бабушкой, она просила… Да ты не думай, Корнеич разрешил. И мама тоже, когда звонила… Бабушке со мной веселее…
— И, небось, колесо крутил, — добродушно догадался Словко.
— Крутил, — охотно признался Рыжик. Он шел впереди, оглядывался и все улыбался.
— Ты все же не ходил бы один, — сказал Словко. — Мало ли что… Какая-нибудь шпана привяжется, форму обдерут, ремень отнимут…
Рыжик не стал спорить.
— Ладно, я не буду… — И вдруг сделался другим: серьезным и будто повзрослевшим. — Словко, можно я спрошу? Про одно… непонятное…
— Спрашивай, конечно! — И толкнулось беспокойство.
— Я про колесо, про большое… Как ты думаешь… может быть, в нем есть что-то особенное? Ну, какая-то сила… Я, когда его покручу, все вокруг делается лучше. И время бежит как-то… веселее… Почему?
"Потому что тебе этого хочется", — чуть не объяснил Словко. И прикусил язык. Сказал другое:
— Рыжик, наверно что-то есть. Это называется "положительная энергетика". Помнишь, как мы старались его установить там? Всем хотелось этого, вот оно и зарядилось… Я читал где-то, что от хороших желаний возникают такие… добрые силы. Вроде излучения…
— Наверно… — кивнул Рыжик и зашевелил на ходу локтями. Словко понял, что он трогает на груди под рубашкой маленькое оловянное колесико…
День этот не оправдал ожиданий. С утра не колыхнулся ни один листик, озеро — как стекло. Не было смысла спускать яхты на воду. Вместо этого занялись латанием корпусов, набивкой стоячего такелажа. Равиль Сегаев с добровольцами всерьез взялся за ремонт "Норда".
Появился Феликс Борисович — как всегда улыбчивый и доброжелательный. Вместе с супругой подошел к Корнеичу.
— Даниил Корнеевич, надо обстоятельно поговорить, — сказала Аида.
"Ну, ясно. Сейчас будет подгребать насчет переписи яхт, — с мрачным ожесточением догадался Корнеич. — Нет уж, голубушка. Через мой труп…"
Но Аида заговорила о другом.
— Сумеете ли вы справиться с гонками до пятнадцатого числа?
— Постараемся. Но я не Господь Бог. Если будут такие штили… Не самим же дуть в паруса.
— Я понимаю. Но все-таки… Вы же знаете, шестнадцатого выезд в лагерь, там встреча разновозрастных отрядов из десяти городов, тоже гонки и соревнования. И обмен опытом, и…
"И прочая болтология для ваших диссертаций", — мысленно добавил Корнеич.
— На пятнадцатое у нас назначен турнир фехтовальщиков. И нужны еще тренировки, ребята давно не держали клинки, — сказал он.
Супруги Толкуновы переглянулись. Феликс развел руками. Аида сообщила:
— Даниил Корнеевич, боюсь, что турнир придется перенести на сентябрь. Или провести в лагере. Дело в том, что пятнадцатого областная конференция по проблемам безнадзорных детей. Наши барабанщики должны там играть на открытии. Они уже предупреждены.
— Что за конференция? — поморщился Корнеич. — Это в разгар-то отпусков…
— Да, потому что проблема назрела…
— Что она, только сегодня назрела? Видать, кто-то спохватился, что куда-то надо ухнуть деньги. Будет создан комитет для выработки состава комиссии по разработке очередной программы для борьбы с беспризорностью. Всем разработчикам назначат зарплаты, как помощникам министров, закупят новые компьютеры, выпишут сановным методистам заграничные командировки — те поедут изучать зарубежный опыт в шведские и немецкие многодетные семьи и "детские деревни"… А школа в Октябрьском, где учатся детдомовцы Московкина, опять останется без ремонта. И беспризорников не станет меньше…
— Ну, Даниил Корнеевич. Вы с вашими крайними взглядами готовы дискредитировать любое позитивное начинание…
— А зачем этому позитивному начинанию наши барабанщики?
— Мы же объяснили! Для торжественного открытия. Они всегда производят такое впечатление!..
— По-моему, команда барабанщиков превратилась в какую-то опереточную труппу для услаждения чиновников. То и дело концертные выступления. "Ах какие милые мальчики! Как трогательно!.."
— Зато сегодня с утра мы вышли на Эльдара Тамерлановича Ерохина, — снисходительно сообщил Феликс. — Несмотря на все его трудности он обещал профинансировать дополнительную программу в лагере.
— Это генеральный директор "Энергорегиона"? — сразу вспомнил Корнеич.
Феликс покивал:
— Да. У него сейчас непростая ситуация, и тем не менее…
— Он обещал помощь из сэкономленных денег, — сказал Корнеич. — Тех, что выгадал за счет вчерашнего отключения. Когда наши ребята остались без обеда.
— Но это одноразовая мелочь! — заявила Аида. — Зато…
— Прокуратуры на него нет с такими "одноразовыми мелочами"! — не уступил позиций Корнеич. И пошел смотреть, как ставят последнюю заплату на днище "Норда".
Ветра в этот день так и не дождались. Один раз потянуло с запада, слегка поморщило воду, но продолжалось это минут десять.
Искупались, позагорали на пирсе, пообедали молочным супом и сосисками, привезенными из столовой (нынче она работала). И решили разбегаться по домам, до завтра. Причем, договорились, что соберутся на базе к тринадцати часам . По многим признакам угадывалось, что если завтра и будет нормальный ветер, то не раньше, чем к середине дня.
2
Словко, однако, пришел пораньше, к двенадцати. Корнеич и многие ребята были уже здесь, в том числе Нессоновы и Рыжик. Перекидывались мячиком тени шлюпочного эллинга, болтались на турниках. Приехал на своей обшарпанной "копейке" Кинтель, привез с собой Салазкина. Тот сказал, что хотел бы "тряхнуть стариной", пройтись под парусами. И словно по его заказу дунуло с северо-запада. И хорошо дунуло, по-настоящему. Тут же оснастили для Салазкина отремонтированный "Норд", хотя Равиля Сегаева еще не было. Оснащал со своими матросами Словко.
Он же и пошел с Салазкиным на воду, и его экипаж тоже.
