Нашлись и ножницы — в складном ножичке со множеством предметов (наверно, тоже чей-то подарок).
Я вырезал из листка полумесяц — по форме изгиба на змее. Подогнул, приклеил к нитке-тетиве. Эдуардо смотрел, напряженно сдвинув брови — видимо, это устройство было ему незнакомо.
Я приподнял змей, дунул на трещотку. Бумажный язык трепыхнулся, но слабо. К счастью, из-за изгороди, со стороны церкви, вдруг потянул ветерок. Я поднял змей повыше. И трещотка ожила! Разнесла над «писсиной» сухой треск. Эдуардо опять засверкал улыбкой, запрыгал, как счастливый дошколенок. Что-то часто заговорил, и речь эту я истолковал так: «мучачос» на Малеконе полопаются от зависти. Я хлопнул его по спине:
— Ну, беги, мучачо, на Малекон, запускай!
Мне почему-то было очень хорошо от мысли, что сделанная мной трещотка вплетет свой голос в шум веселого ветра над Гаваной.
Через пару дней в "Гаване Либре" был праздник — заканчивались Дни советской культуры. В большом зале на первом этаже состоялся заключительный концерт артистов разных жанров.
Украинский ансамбль с грохотом плясал гопака. Знаменитый артист пел на итальянском языке известную арию — с таким вдохновением, что я усомнился в слухах по поводу инцидента с бутылкой. Иллюзионист во фраке, испуганно тараща глаза, вынимал изо рта один за другим теннисные шарики.
Этот номер особенно восхитил Эдуардо. Он хлопал изо всех сил. А потом смущенно оглядывался на зрителей: не сочтут ли они его восторг неприличным? Смотрел он концерт не в зале (туда его вряд ли пустили бы), а от бассейна, сквозь стеклянную стену. Многие из советской делегации — тоже. Очень удобно: купайся, загорай и наслаждайся зрелищем. Сквозь громадные стекла видно и слышно было отлично.
Хотя Эдуардо был только зритель снаружи, этот концерт он явно считал и своим праздником. Поэтому пришел принаряженный. Обычно ходил в мятых джинсах, в полинялой клетчатой рубашке, в старых кедах, а нынче явился в отглаженном белом костюмчике, в белых гольфах и блестящих полуботинках с белым рантом. Старательно расчесанный на косой пробор. Ну, этакое воспитанное дитя из аристократического семейства. Видимо, он стеснялся своего чересчур парадного вида, поэтому отводил глаза и не сразу подошел ко мне и Барбудо. Но после номера с шариками все же подошел.
— Салюд, Эдуардо!
— Зд-ра-стуй-те.
Я покопался в чахлом своем словарном запасе и составил краткую фразу:
— Ну, как летает твоя "комета"?
Эдуардо засиял и ответил еще более кратко. Вообще без слов. Показал большой палец. Наверно, этому жесту научил его тоже кто-то из наших.
Я поймал за локоть пробегавшего мимо нас московского студента — он тут был кем-то вроде стажера-переводчика.
— Толик, помоги объясниться. Скажи мальчику, что у меня есть книжка про ребят, которые в нашем сибирском городе запускают воздушных змеев. Так же, как здесь, в Гаване. Если эту книжку напечатают по-испански, я ему обязательно пришлю. Адрес я уже взял у папы Рафаэля.
Толик охотно перевел. Эдуардо удивленно глядел то на него, то на меня. Видимо, он только сейчас понял, что я — "эскритор русо", то есть русский писатель. До этого, по-моему, он принимал меня за инструктора по парусному делу.
Он поморгал, закивал, хотел сказать что-то, но подскочила юная ленинградская балерина, уже отплясавшая на концерте.
— Эдик! Какой ты сегодня красавец! Пошли танцевать! — Подхватила его, закружила.
За стеклами какой-то ансамбль играл аргентинское танго. Полузнакомая такая музыка.
Эдуардо заупрямился было, но, видимо, сообразил: неловко отказывать даме. Танцевать он, конечно, не умел, путался, виновато смеялся, но девушка легко водила его взад-вперед, то отодвигала, то притягивала к себе, ловко поворачивала и сама откидывалась назад. Льняные волосы ее разлетались по плечам.
— Хорошенькая, да? — услышал я азартный голос.
Это оказался рядом Андрюша, самый веселый и дурашливый танцор-ленинградец.
— Это наша Наташка… Злодейка! — Андрюша свирепо свел брови. — Променяла меня на здешнего кавалера! — Он бросился к танцующей паре, ухватил изменницу за талию, поднял над головой. — Я горю от ревности! Сейчас ты будешь персидской княжной! — И понес ее к воде.
— Андрюшка! Пусти! Ай, мама!
Помощь пришла не от мамы. Опешивший на секунду Эдуардо рванулся, догнал похитителя, весело заколотил по нему кулаками.
Андрюша отпустил жертву, развел руками:
— Кабальеро. Защитник прекрасной дамы!
Наташа показала Андрюше кулак и опять ухватила разгоряченного мальчишку…
…Когда-то, очень давно, пластинка тоже играла танго, и разгоревшаяся от веселья девушка вот так же подхватила меня, восьмилетнего пацаненка, и, смеясь, заставила танцевать с нею.
По-моему, это был июль сорок шестого. К сестре и ее мужу пришел гость — бывший одноклассник Людмилы, с которым они не виделись несколько лет. Лейтенант-фронтовик Саша.
Людмила, ожидая Сашу, слегка волновалась и спрашивала, помню ли я его? Я помнил — он бывал у нас в военные годы.
Для встречи Саши и других гостей готовилась немудреная закуска, кто-то принес патефон. Обычно такие мероприятия случаются по вечерам, но на сей раз ярко светило солнце. Настроение было праздничное, как Первого мая. Ради торжественного случая мне было ведено надеть белую рубашку, отутюженные парусиновые брючки и даже белые носочки.
Саша пришел. Узнал меня, подбросил к потолку.
— Ух и вырос! Здравствуй, пионер!
Пионером я еще не был, но комплимент принял без возражений.
С Сашей пришли девушки, бывшие одноклассницы. Зашумело, заиграло смехом веселье. Звякнули стаканы и вилки. А я радостно взялся за любимое дело: заводить патефон.
— Что вам поставить? Хотите танго из кинофильма "Петер"?
— Давай, дружище! — согласился Саша.
— Только надо говорить не танго, а танго, — поправила дотошная старшая сестрица.
— А почему там поют: "Танцуй танго, мне так легко?"
— Это раньше так было принято. А сейчас полагается иначе.
Иначе так иначе. Я опустил на край пластинки зашипевшую мембрану.
Девушке Вале не досталось кавалера. Она не огорчилась, потянула меня:
— Пойдем танцевать! Ты тут самый красивый!
— Валь, я не умею!
— Пойдем, пойдем!
…Помню, что на голубой кофточке у нее была брошка: забавный желтый утенок…
Сейчас мелодия была не та, но немного похожа. Потому что и здесь — танго.
"Тан-го"…
"Би-танго"…
Можно перевести, как "двойное танго". Здесь и там. Юная балерина Наташа и кубинский мальчик Эдуардо танцуют в Гаване — осень семьдесят второго года. Девушка Валя и мальчик Славка танцуют в Тюмени — лето сорок шестого… Как все переплетается и повторяется в мире… Белые битанго в небе колышут хвостами. Над пальмами. Над облетающими густым пухом сибирскими тополями…
