Иногда экскурсоводы показывали туристам большие разноцветные картинки. И Саньке давали посмотреть. На картинках было очень синее небо, разноцветные паруса в гавани, воины в шлемах с гребешками, рынок с пестрой толпой. В толпе среди взрослых сновали смуглые ребятишки. И однажды Санька увидел мальчика, с которым они были похожи.
По крайней мере, Саньке показалось, что очень похожи. У мальчишки были светлые волосы, коричневые руки и ноги и такие же, как у Саньки, сандалии из ремешков. Ветер трепал на мальчишке просторную белую рубашку или накидку, похожую на короткое платьице кажется, она называется «туника». Если Санька выдернет из-под ремешка свою рубашку, получится то же самое. И можно будет прыгнуть на две тысячи лет в прошлое, побежать на Херсонесскую площадь и разыскать этого мальчика.
Санька теперь понимал, чего ему не хватает в Херсонесе, — такого вот товарища!
Но нет, просто так в древность не прыгнешь. Нужна была машина времени.
Санька сделал машину за два часа. Он взял сломанный будильник, нарисовал для него новый циферблат, где вместо чисел-часов были написаны тысячелетия, приспособил сюда же лампочку и батарейку, чтобы мигала, — вот и все!
Санька завел пружину, отвел стрелку на две тысячи лет против хода, нажал контакт и отнес механизм в тайник под камнем в непролазных зарослях дрока для всех, кроме Саньки, непролазных. Потом он распустил по ветру рубашку и, хлопая растоптанными сандалиями по камням, помчался искать в шумном городе Одиссея.
Они сидели на узкой набережной, недалеко от храма с множеством колонн. Сзади шумела людная площадь, но здесь мальчишкам никто не мешал. Санька и Одиссей болтали ногами в теплой воде и разговаривали.
— Ты меня долго искал? — спросил Одиссей.
— Нет, я почти сразу угадал, где твой дом.
— А я тебя тоже сразу узнал.
— Как?
— Не знаю. Будто чувствовал.
— Я один раз все же спросил у каких-то ребят: "Не знаете, где живет Одиссей?" А они давай хохотать: "За золотым руном уплыл!"
Одиссей улыбнулся:
— Меня так назвали, потому что мой отец тоже моряк.
— Капитан?
— Нет, что ты! Матрос на торговом судне.
— Он далеко плавает?
Одиссей перестал улыбаться и кивнул:
— Далеко… Мама иногда плачет, если долго нет корабля.
— Это я знаю, — вздохнул Санька. — Наша мама тоже беспокоилась, когда папа на промысел уходил… Хотя он и недалеко ходил, к Кавказскому берегу.
— Разве это недалеко? — удивился Одиссей. И спросил: — А твой отец тоже матрос?
— Нет, он третий механик был на рыболовной базе. А сейчас на судоремонтном заводе работает мастером. Потому что база была старая, ее на слом отправили, а папу врачебная комиссия на берегу засадила. У него с сердцем неважно.
— А механик — это кто такой?
— Ну… вроде помощника кормчего.
— Наверно, он тоскует по морю, серьезно сказал Одиссей.
Санька бултыхнул ногой, отгоняя медузу, и вздохнул:
— Наверно… Только он виду не подает, он веселый. Говорит: хватит болтаться по волнам, теперь буду жить на берегу и вас всех воспитывать. Это меня, Люсю и Тарасика. Тарасик — ее сын маленький, значит, уже папин внук.
— Какая у тебя большая сестра. А у меня сестры и братья все маленькие.
— У меня большая. Она хорошая… И муж у нее хороший, Гришей зовут. Он военно-морское училище закончил, специалист по дизельным установкам.
— А это что такое?
— Ну… это чтобы корабли двигать. У вас паруса и весла на кораблях, а у нас машины.
— А, я знаю про машины! У нас тоже есть. Чтобы камни метать во врагов, когда война. И еще в театре для всяких фокусов… А на кораблях нет. У вас эти машины рабы двигают?
— Да что ты, у нас нет рабов! Горючее двигает. Ну нефть сгорает, а от огня сила такая.
Одиссей сказал с ноткой зависти:
— У нас еще такого не придумали. У нас нефть только для боевого огня, для войны…
— Ну ее, войну… — хмуро отозвался Санька.
Одиссей кивнул:
— Когда играешь — интересно, а если по правде, то плохо… Но если враги нападут, куда денешься? Мы все равно готовимся быть воинами.
— Если нападут — тогда конечно, согласился Санька.
— На корабль, где плыл отец, один раз пираты напали, — сказал Одиссей. Отец знаешь как здорово бился! И другие тоже… И потопили пиратов.
— Пускай не лезут, — сказал Санька.
— А один раз на корабле рабов везли на продажу, — нахмурившись, заговорил Одиссей. Там хуже было. Рабы восстали, почти всех перебили, а отец прыгнул в море и два дня плавал, за пустой бочонок держался. Потом его дельфин спас.
— Да? Я про такие случаи тоже слыхал…
— У нас дельфины многих спасают. Это запросто, — сказал Одиссей.
Но Саньке не давала покоя другая мысль.
— Все-таки это нехорошо — угнетать рабов, — осторожно заметил он.
Одиссей смущенно побулькал ногами и покосился на Саньку.
— Да… а что делать? У вас всякие машины придуманы с огнем, а у нас кто будет работать?
— А свободные люди, что ли, не могут работать?! — возмутился Санька. — У нас тоже никто не бездельничает! Не везде же машины… А твой отец — он ведь тоже работает, хотя и свободный.
— Но мы же бедные… У нас только два раба — одна старая женщина, она помогает маме с малышами возиться, да еще привратник. Он просто так называется «привратник», а вообще-то он за всем хозяйством смотрит… Да это только считается, что рабы, а на самом деле… ну будто свои. Они с нами всю жизнь живут, никто их не обижает. Наоборот… Никому бы и в голову не пришло, что их продать можно… А вот у богачей там другое дело. И продают, и новых покупают, и убить даже могут.
— Свинство какое! — сказал Санька. — А вот если бы ты родился не свободным, а рабом, хорошо тебе было бы?
— Ой… — Одиссей передернул плечами от такой жуткой мысли.
— Вот видишь! По-моему, ты должен бороться с рабством…
— Ну… я попробую, — проговорил Одиссей. — Только сейчас-то меня никто не послушает. Надо сперва выучиться, присягу дать на площади, тогда человек уже взрослым считается. Тогда можно выступать и требовать…
— У нас так же, — признался Санька. — Маленьких не слушают… А в вашей школе трудно учиться?
— Еще бы! У наставника палка вот такая… — Одиссей развел ладони. — А толщиной как палец у взрослого дядьки.
Санька зябко пошевелил лопатками и торопливо сказал:
— Нет, у нас без палок. У нас учительница вообще очень хорошая, даже ругает редко… Только я у нее уже не буду теперь, она младших учит, а я третий класс кончил… И вообще я теперь в другую школу пойду. Потому что мы переехали.
