Прошло два года, и Ученый открыл секрет невидимости. Он рассеял в небе тонкую голубую пыль, и после этого скалы, берега и воздух стали так отражать солнечный свет, что остров перестал быть виден с моря. Никто теперь не грозил его мирной жизни.
Ученый сказал Правителю:
— Мы защитили себя на долгие века. Давай убьем Ящера.
— Зачем? — спросил Правитель, не глядя Ученому в глаза. — Разве он кому-нибудь мешает?
— Он опасен, — объяснил Ученый. — Мало ли что может случиться...
— Ничего не может, — возразил Правитель. — Ты передал секрет жизни и смерти Ящера мне. Только я могу заставить его воевать, только я могу управлять им, и только я могу его убить...
— Вот и убей, пока не поздно...
— А почему будет поздно? Разве ты думаешь, что я могу использовать Ящера для злых целей? Разве ты не веришь мне, своему давнему и надежному другу?
— Тебе я верю, — вздохнул Ученый. — Но через год могут выбрать другого Правителя. Вдруг он не сумеет справиться с Ящером?
— А зачем острову другой Правитель? — услышал Ученый осторожный вопрос. — Разве я в эти трудные годы не оправдал свое высокое звание?
— Ты оправдал, конечно, однако есть закон! Каждые шесть лет Правителя выбирают снова.
— Это раньше был закон, — усмехнулся Правитель. — А зачем он сейчас, если у меня есть Ящер?
— Ты хочешь стать тираном? — ужаснулся Ученый.
— Ну, почему же тираном? Я буду управлять народом по-доброму и мудро. У меня есть опыт... В других странах императоры и короли царствуют до самой смерти, и этот обычай совсем не плох.
— Ты решил растоптать наши древние законы! — гневно сказал Ученый. — Народ проклянет тебя!
— Я думаю, он не решится, — опять усмехнулся Правитель.
— Ты потерял голову. Одумайся, — попросил Ученый.
Тогда Правитель печально сказал:
— Мне казалось, что ты меня поймешь. Я надеялся, что ты станешь моим первым помощником...
— Я? Помощником захватчика власти? Сообщником того, кто предал народ?
— Ты оскорбляешь Правителя!
— Ты не Правитель, а преступник!
— Я думал, мы друзья...
— Я тоже думал, — вздохнул Ученый.
Тогда Правитель рассердился и велел заточить Ученого в тюрьму.
Конечно, это была не темница. Жилось Ученому там неплохо, он мог даже работать, но стерегли его крепко. Люди жалели Ученого, но что они могли сделать, если при любом недовольстве Правитель поднимал из озера Ящера и тот, грозя непокорным, вскидывал свои страшные щупальца?
Постепенно отыскались люди, которые рассуждали так: «С Ящером воевать бесполезно, поэтому надо приспосабливаться». И появились у Правителя послушные министры, судьи и солдаты...
А Ученый не сидел сложа руки. Он по ночам, когда спала стража, работал над приспособлением, чтобы убить чудовище, убить, не выходя из тюрьмы. Ученый знал, как
это сделать. Ведь сделал же он раньше для Правителя хитрую штуку, чтобы тот мог прямо из дворца командовать Ящером.
Но Ученого предали. Тайная работа была раскрыта, и суд приговорил его к смерти.
После суда Правитель пришел к Ученому и горько произнес:
— Видишь, как получилось... Честное слово, я этого не хотел.
— Теперь все равно, — сказал Ученый. — Но дай мне, пожалуйста, отсрочку. Я хочу вылепить, а потом отлить из металла скульптуру. Ведь я не только Ученый, но и Художник. Я хочу оставить эту скульптуру людям...
— Я дам тебе какую хочешь отсрочку! — вскричал Правитель. — Я дам тебе полное помилование! Богатство! Все на свете! Только обещай не вредить Ящеру!
— Не надо мне твоего помилования, — возразил Ученый. — Дай только время для работы.
И Правитель согласился.
Ученому привезли глину, металл, в тюремном дворе сложили печь для плавки. И он стал работать.
Однажды снова пришел Правитель.
— Что это будет за скульптура? Кого ты лепишь? — спросил он.
— Двух мальчиков, — сказал Ученый. — Двух очень верных друзей.
Правитель опустил глаза и прошептал:
— Нас? Какие мы были?..
— Что? — удивился Ученый. — Нет, не нас... Это юные рыцари. Те, что рано или поздно убьют Ящера.
— Разве такое дело под силу ребятишкам? — усмехнулся Правитель.
— А ты вспомни нас, когда нам было по двенадцать лет, — сказал Ученый. — Тогда нас ничто не могло удержать, если надо было отстаивать справедливость. Вспомни себя. Разве ты мог бы в те годы обмануть людей ради власти и ради могущества? Разве ты не был Рыцарем?
Правитель молчал.
Ученый строго сказал:
— Ты должен выполнить мою последнюю просьбу. Поклянись в этом, как мы клялись в детстве: Луной, Солнцем и пером Невидимой птицы. Ты не посмеешь нарушить эту клятву.
Правитель вздрогнул, поднял глаза.
— Да... я клянусь.
— Ты не разобьешь мою скульптуру, — сказал Ученый. — Ты ее не переплавишь и не зароешь в землю. Ты поставишь ее на острове в любом месте, где хочешь. Но никому не станешь запрещать подходить к ней.
— Хорошо... — прошептал Правитель, хотя уже сожалел о своей клятве...
Наступил день, когда скульптура была готова.
Правитель пришел посмотреть на нее и с облегчением сказал:
— Какие же это рыцари? Разве это победители? Это просто мальчишки.
Ученый не ответил.
— Ты свободен, — сообщил ему Правитель. — Только поклянись нашей клятвой, что не будешь воевать с Ящером. Ну прошу тебя!
Однако Ученый ответил, как прежде:
— Не надо мне твоей милости. — И добавил: — Радоваться жизни я все равно не смогу: я потерял Друга. Прощай...
И когда Правитель ушел, Ученый выпил яд.
Правитель устроил бывшему другу пышные похороны, а скульптуру поставил в дворцовом парке. Сначала... А потом он приказал перенести ее на глухое горное плато, далеко от столицы. Почему? Кто его знает. Говорили, что начал терзать Правителя непонятный страх. Но скорее всего его просто мучила совесть.
Клятву Правитель не нарушил, он никому не запрещал ходить к скульптуре. Он даже приказал сделать для нее каменный постамент, а в отвесных скалах прорубить удобный подъем на плато. Но дорога в ту горную и лесную глушь была далекая, и постепенно ее забыли...
Прошло много лет. Враги не беспокоили невидимый остров. На щедрой земле росли хлеба и плоды, в море ловилось множество рыбы. Люди привыкли к сытой и спокойной жизни. Разрушались ненужные крепостные стены и корабельные пристани. Остался недостроенным космический трамплин, с которого когда-то смешные мечтатели хотели запустить лунный корабль. Пролеты этого трамплина поднимались над городом, будто громадный мост.
