— Только вы без меня не стреляйте, — попросил Юлька.
Дуг озабоченно сказал, что стрелять не будем: Ящер никуда не денется, а с лекарством надо поспешить.
Я предложил позвать Птицу, чтобы доставить Юльку ближе к деревне, но Юлька возразил:
— Пока она прилетит, я уже внизу буду.
И прыгнул в черный лаз прохода...
Маленький Лук ни о чем не беспокоился. Нога болела не сильно, и он лишь косолапил больше обычного, когда бегал по площадке. Зато остальные были встревожены, хотя и скрывали.
Я понимал, что при таком настроении лучше не браться за подготовку к стрельбе. Работа эта важная и сложная, надо выполнять ее со спокойной душой. Все разбрелись, и каждый занимался своим делом. Соти время от времени покрикивала на Лука, чтобы не бегал, подзывала и проверяла, не распухает ли нога. Нога потихоньку распухала...
Я сидел на краю каменного желоба и поглаживал теплый шероховатый бок ядра. Подошел Дуг.
— Ничего, — сказал он. — Малыш принесет отвар, и все наладится... А как будем стрелять? Озера-то отсюда не видать...
В самом деле, из центра площадки не было видно горизонта. Его закрывали каменные барьеры и обломки стен. Но я объяснил Дугу, что это не страшно. Мортиры для того и придуманы, чтобы стрелять по врагу из укрытий. Мы набьем в орудие пороху, закатим ядро, потом поднимем ствол повыше, выпалим, и снаряд помчится к озеру по крутой дуге — сначала вверх, затем вниз. А чтобы направление было точным, надо прочертить линию стрельбы: от орудия вон туда, к самому краю, который отгорожен от обрыва гранитным парапетом...
Подошли ребята и вместе с Дутом слушали мои артиллерийские рассуждения. Медлительный коренастый Тун поскреб в затылке и сказал с неторопливым удивлением:
— Ох ты, Женька... Все знаешь... Разве вас учат в школе из пушек стрелять?
— Да это же простая математика! Никто не учит, я сам в разных книжках читал...
Тут мне стало неловко: получалось, будто хвастаюсь. И я быстро сказал:
— Пошли, посмотрим укрытие...
Мы спустились в нижний каземат бастиона, который -одним краем примыкал к орудийной площадке. Решили, что здесь спрячемся, когда подожжем фитиль. Из маленьких бойниц мортира видна отлично, а могучие стены защитят нас от опасности.
И все получится, как задумано, только бы не было беды с Луком.
Юлька долго не возвращался. Может, не застал дома старуху или она долго готовит отвар? Все молчали, но я знал, что каждый думает одно и то же: «Ну, поскорее бы он вернулся!»
И Юлька вернулся.
Но как!
Я увидел его в бойницу. Юлька выскочил на площадку — оборванный, встрепанный, с мокрым от слез лицом.
— Ребята! — кричал он. — Уходите, прячьтесь! Они идут!
Мы рванулись к нему из каземата. Но Юлька бросился нам навстречу, раскинув руки, и налетел так, что просто впихнул всех обратно.
— Не ходите! Они... там... сюда идут!
— Кто? — крикнул Дуг. — Что с тобой, Малыш?
— Они...
В этот миг пол ударил нас по ногам, светлые щели бойниц захлестнуло темнотой, и тугой грохот встряхнул стены. Меня бросило на плиты. Сверху посыпалась каменная крошка.
Она сыпалась мне на затылок, а я лежал и ничего не понимал. Но тут заплакала Точка. Отплевываясь от каменной пыли, я стал пробираться к ней в темноте...
Щели бойниц постепенно светлели, стало в них просачиваться солнце. Я увидел, что хнычущую Точку держит на руках Тун. С ней ничего не случилось. С остальными, кажется, тоже.
Мы стали по одному выбираться наружу.
Над бастионами висели клубы дыма и белесой пыли.
Пыль оседала на траву. У главной орудийной площадки был обрушен один край, по квадратной башне прошли снизу доверху трещины. Многие орудия оказались опрокинуты, ствол одного из них валялся у входа в каземат.
Только мортира стояла по-прежнему. Как уцелевший памятник среди разбомбленного города. Но мы уже начинали понимать, что теперь она ни к чему.
Наверно, мы долго стояли и молчали.
— Порох... — сказал Дуг. Пыль оседала на его яркомедные кудри, и он будто седел на глазах.
Кто-то негромко и совсем безнадежно заплакал. Я оглянулся — Юлька. Он стоял позади всех и смотрел прямо перед собой полными слез глазами. Рот у него был в крови. По усыпанным пылью щекам протянулись мокрые темные полоски.
— Это они его взорвали, — плача, проговорил Юлька.
— Кто? — крикнул Галь.
— Слуги Ящера... Я от них убежал...
— А! — жестко сказал Дуг. — Они погнались за Малышом и сами взорвались!
Юлька замотал головой так, что капли со щек полетели по сторонам.
— Нет! Они не взорвались! У них не было открытого огня! Не было! Значит, они нарочно!
— Откуда ты знаешь? — почти испуганно спросил Дуг.
Юлька перестал плакать и замер.
— Малыш... — в тишине позвал его Дуг.
Юлька беспомощно посмотрел на него, а потом на меня.
— Потому что это я виноват, — еле слышно сказал он. Закусил окровавленную губу и уронил голову.
ЮЛЬКА
— Ты? — очень удивился Дуг. И шагнул к Юльке.
Юлька быстро сел на корточки, почему-то прикрыл растопыренными ладошками затылок и затрясся, просто заколотился от нарастающего плача. И сквозь отчаянные слезы прокричал:
— Потому что я трус и предатель! Это я рассказал им про порох и про тайный ход! Они меня поймали, и я рассказал!..
Он захлебнулся слезами, совсем сжался в комок и привалился к низким ступеням. Я видел, как безнадежное горе скручивает и бьет его, будто ударами тока. Грубый камень расцарапал голое Юлькино плечо. Хотел я броситься к Юльке, поднять его, но в эту минуту почему-то не смог. Посмотрел на ребят. Они с непонятными лицами обступали рыдающего Малыша, придвигались к нему мелкими шагами.
На миг я испугался. Подумал, что они будут бить его. И понял, что сразу кинусь на защиту, стану драться, как тысяча тигров! Потому что все равно это был Юлька! Не смейте!
Как по-идиотски я ошибся, когда подумал такое про ребят. Даже стыдно вспоминать... Они подошли совсем близко, и Соти села рядом с Юлькой. Погладила его исцарапанное плечо и тихонько спросила:
— Сильно мучили?
От неожиданной ласки Юлька замер. Медленно поднял мокрое лицо. Посмотрел на Соти, на всех на нас, глотнул и сказал как-то удивленно:
— Совсем не мучили. Только пообещали... А я все выдал. Вот ведь какой я трус. — И опять заколотился в рыданиях.
Дуг нагнулся, взял Юльку за локти и тряхнул. Строго потребовал:
