Он столько раз выручал меня, мой ключик от родного дома! Вдруг поможет и сейчас.
Ключ сначала не вставлялся, хотя скважина была вроде бы в самый раз. Но вдруг что-то щелкнуло, и стержень ускочил внутрь по самое колечко.
— Жми, — поторопил Юлька. Он горячо дышал у моей щеки.
Я стал поворачивать ключ. Он легко сделал пол-оборота, а дальше застрял. Ни туда, ни обратно.
— Кинжал... — нетерпеливо прошептал Юлька.
Я сунул кинжал в колечко ключа. Надавил. Ключ не двинулся, колечко слегка изогнулось, а шкатулка приподнялась одним краем. Тогда Юлька упал на нее животом, а я встал на рукоять кинжала коленкой.
Обыкновенный деревянный кинжал тут же разломился бы на щепки. Но волшебное оружие Толика не отказало и здесь. Раздался пружинистый скрежет (вроде как в старинном бабушкином диване, когда я прыгал на него с разбегу). Крышка подскочила и подбросила Юльку. Потом снова опустилась, но щель теперь сделалась широкой.
Юлька скатился, и мы отвалили тяжелую крышку...
Все, что угодно, ожидали мы увидеть: свитки старинных документов; клубок ядовитых змей; компас, который покажет нам дорогу домой; ключи от какой-нибудь тайной кладовой... Но под крышкой оказалась гладкая черная панель с кнопками и рычажками, как у транзисторного магнитофона.
Пока мы удивленно смотрели на эту технику, в уголке панели разгорелся и замигал зеленый глазок. А на внутренней стороне крышки засветился экранчик размером с открытку. И появились на экране голубоватые кусты, берег с пологими холмами, ребристая серая вода.
— Что это? — прошептал Юлька.
А я понял, что это. Узнал озеро, где жил Ящер.
На нижнем крае панели торчали рычажки — серебристые шарики на стерженьках. Я прикусил от волнения губу и двинул вперед самый левый рычажок. На экране медленно вспучилась вода. Показалась круглая макушка, а потом глаза чудовища. Я испуганно дернул рычажок назад. Голова Ящера осела под воду.
— Жень... — тихо сказал Юлька.
Я оглянулся. У Юльки были спокойные понимающие глаза.
— Это и есть... тот гад? — спросил он.
Я кивнул.
Юлькины глаза стали решительными.
— Игла Кощея... — сказал он.
— Какая игла?
— Ну, помнишь сказку? «В дупле сундучок, в сундучке утка, в утке яйцо, в яйце игла... Как сломаешь иглу, тут Кощею и конец...»
Я понял! Но неужели это правда? Неужели жизнь и смерть Ящера в наших руках?
А как сломать иглу?
— Смотри, — сказал Юлька.
В правом верхнем углу панели белела одинокая кнопка. Над ней было оттиснуто маленькое изображение осьминога. Его крест-накрест перечеркивали две красные полоски. Так перечеркивают рисунок дымящейся сигареты в вагонных купе — чтобы не курили...
Значит, все же не зря мы с Юлькой попали на остров Двид?
Я положил на белую кнопку дрожащий палец...
— Подожди, — попросил Юлька. — Ну-ка, подними еще раз эту тварь.
Я снова двинул левый рычажок. Опять появилась на экране голова Ящера (я вздрогнул), затем он встал над озером во всю высоту, и потоки воды летели с него, как водопады...
Юлька тихо надавил второй рычажок. Ящер заколебался на тонких ногах-щупальцах и, перебирая ими, двинулся к берегу. Юлька дернул шарик назад. Ящер попятился...
— Ну, хватит, наверно... — как-то хмуро сказал Юлька. Он потянул руку к белой кнопке.
— Можно?
Можно, Юлька! Жми! За Дуга! За Птицу! За всех ребят... Чтобы к чертям разлетелось в пыль «равновесие порядка», ради которого убивают!
— Давай, Юлька!
Я ожидал увидеть, как согнутся щупальца и Ящер рухнет. Но случилось другое. Стекло экрана растворилось, он превратился в окошко. Это было похоже на зеркальце, которое показал мне при первой встрече Ктор Эхо.
Из окошка долетел до нас запах озерной воды и сырого песка.
Мы с Юлькой растерянно переглянулись и опять посмотрели на Ящера.
Ящер приближался. Он вырастал на глазах, словно летел головой вперед прямо на нас. Вот уже одну только голову его видно в экранном окошке. Вот уже только часть головы, круглая макушка...
Мы с Юлькой машинально отодвинулись от шкатулки: вдруг чудовище прорвется сквозь окошко сюда?
Оно не прорвалось. Но голова приблизилась вплотную. Выпуклый металл обшивки даже выступил над рамкой экрана — будто выдавился к нам, наружу. Я увидел две круглые заклепки. К одной прилипли темные листики водорослей. Тогда, почти не думая, схватил я кинжал, размахнулся и ударил между заклепками. Клинок пробил металлический лист, будто плотную фольгу.
Откуда-то издалека, из-за горизонта, донесся глухой вой. И смолк. Желтый огонь метнулся над экраном. Я уронил кинжал. Но тут же пламя погасло, и мы увидели, что экран затянулся стеклом. Проступило изображение. В дыму и брызгах рушились в озеро обломки Ящера.
Экран работал без звука, да и картинка была теперь маленькая. Все казалось нестрашным. Но я-то знал, что там творится на самом деле...
Неожиданно экран погас. А зеленый глазок на панели разгорелся ярче, стал просто ослепительным.
Шкатулка начала гудеть и мелко задрожала. Все сильнее. Мы смотрели на нее с испугом: а если рванет, как Ящер?
— Бросаем! — крикнул Юлька.
Мы вскочили и ногами спихнули шкатулку с пригорка. Юлька прыгнул в яму и дернул меня за собой.
В тот же миг ударил негромкий упругий взрыв...
Когда мы выбрались из ямы, внизу, между щупалец каменного спрута, колыхалось темное облако. У моих ног валялся медный узорчатый уголок.
— Вот и все, — устало сказал Юлька. — Теперь на этом острове управятся без нас...
Мы стали думать, что делать.
Если бы с нами была Птица, мы помчались бы в Синюю долину, чтобы ребята поскорее узнали про гибель Ящера. А потом — домой! Но как быть сейчас?
— Надо идти в город, — сказал Юлька.
Он это правильно решил. Мы были победителями, и теперь нам в городе ничто не грозило. Пускай только попробуют не отправить нас домой! Мы поднимем всех мальчишек столицы, и Тахомир Тихо заплатит за все! Впрочем, он и так заплатит...
Башни города смутно маячили у очень далекого горизонта, за сизыми гребешками леса. Уже вечерело, мы были голодные, измотанные, но Юлька сказал:
— Идем?
И я сказал:
— Идем.
Но сначала мы подвинули на место скульптуру. Теперь мальчишки не казались так похожими на нас. Если и было сходство, то несильное и, наверно, случайное.
Потом я постарался отыскать кинжал и ключ. Мне повезло. Кинжал торчал в расщелине камня. Он был целый, только закоптился. Ключ валялся на краю каменной площадки. Ему тоже ничего не сделалось, только шнурок наполовину сгорел.
