В большой низкой комнате пахло нафталином, сыростью и кошками. В маленькие окна косо падало солнце и отражалось от желтого пола. Тускло поблескивали запылившаяся хрустальная люстра под потолком и серебряные ложечки в старинном буфете.
— Садитесь, пожалуйста, — вздохнула Софья Александровна.
Но садиться было некуда. На стульях и в креслах лежали шляпы. И вообще шляпы были везде: выглядывали с полок, висели на гвоздях, громоздились на шкафах, пирамидой вздымались на старом пузатом комоде. Высоченные шелковые цилиндры, треуголки суворовских времен, соломенные канотье, мексиканские сомбреро, тирольские шляпчонки с фазаньими перьями, мушкетерские шляпы с плюмажами.
— С ума сойти, — шепотом сказала Маша.
— У нее здесь, наверно, даже шапка-невидимка есть, — тихонько откликнулся Алешка.
Олимпиада Викторовна подтолкнула Машу и Алешку вперед:
— Вот, Соничка, два моих юных таланта. Мы к тебе по делу...
«Таланты! — сердито подумал Алешка. — Принц у тебя талант, а я нужен, только чтобы шляпы таскать». Но вслух, конечно, ничего не сказал. Стоял и оглядывался.
Кроме шляп в комнате были и другие интересные вещи: бронзовый подсвечник с синими стеклянными подвесками, старинный граммофон с огромной трубой-репродуктором, треснувшая фарфоровая статуэтка — разноцветный гном, который наполовину вылупился из яйца, похожего на гусиное.
Статуэтка стояла на комоде, рядом с грудой шляп, среди каких-то лоскутков и пожелтевших кружев. Алешка шагнул поближе, чтобы как следует разглядеть гнома.
И неожиданно он увидел за шляпами угол стеклянного ящика. Вроде как аквариум.
«Неужели здесь рыбы живут, в такой темноте?» — подумал Алешка. Он осторожно отодвинул серую ковбойскую шляпу, чтобы разглядеть аквариум. И тут вея шляпная пирамида развалилась и посыпалась на пол.
Но Алешка был не виноват! Из-под шляп выскочил встрепанный рыжий кот. Он скачками перелетел комнату и катапультировал в окно.
— Батончик! — заохала Софья Александровна. — Что с тобой? Ох, батюшки, нет мне с вами покоя.
Алешка и Маша бросились подбирать шляпы.
— Ничего, ничего, — приговаривала Софья Александровна. — Батончик, безобразник, развалил... Какие славные дети... Вот сюда эту шляпку, мальчик...
А на комоде, освобожденный из плена цилиндров, котелков и треуголок, блестел стеклянный ящик. Это был не аквариум. Это был прозрачный футляр, и в нем на бронзовых подставках стоял парусный корабль. Маленький, размером с ковбойскую шляпу, но совершенно как настоящий.
Алешка грудью лег на комод и позабыл про все на свете.
Не думайте, что Алешка мечтал стать капитаном или путешественником. Нет, у него была другая мечта. Но море Алешка любил. В прошлом году он побывал в Крыму и не мог забыть с той поры синие горизонты, набег зеленоватых волн и громадные форштевни пароходов над пирсами. Ну а еще он любил, конечно, книжки про пиратов, про приключения и парусные корабли. И, глянув на модель, Алешка сразу понял, что это клипер: у корабля был длинный бушприт над острым носом, три высокие мачты с прямыми парусами, узкий стремительный корпус. Он блестел ореховым лаком бортов и тонкой медной обшивкой днища.
От бортов к площадкам на мачтах бежали тугие плетеные лесенки (Алешка знал, что они называются «ванты»). Крошечные якоря свисали с кран-балок, и каждая балка была толщиной со спичку. Точеный штурвал размером с гривенник прикреплен был на рулевой колонке перед штурманской рубкой./
— Ой, какой замечательный! — горячим шепотом, у самой Алешкиной щеки, сказала Маша. Алешка и не заметил, как она подошла.
— Это клипер-фрегат, — тоже шепотом сказал Алешка. Он был рад, что Маше понравился кораблик.
Маша наклонилась так близко, что волосы ее защекотали Алешкино ухо. И сказала тихонько:
— Я, когда была маленькая, хотела стать моряком.
— А сейчас?
— Ну, сейчас... Я понимаю, что девочек не берут.
— Иногда берут. Я кино смотрел про это... И в журнале читал про женщину-капитана.
— Я знаю... — Маша вздохнула. — Но это трудно. Я, может быть, постараюсь... А тогда ведь я не знала, что это трудно, маленькая была.
Алешка улыбнулся:
— А сейчас?
— Что сейчас? — удивилась Маша.
— Сейчас ты, что ли, совсем большая?
— Ну, все-таки... Не в детском же садике. А тогда я ничего не понимала. Думала, что для моряка самое главное — матросский воротник. Прямо каждый день ревела, у мамы платье с таким воротником просила. Добилась все-таки...
Алешка сказал чуть задумчиво:
— А у меня и сейчас есть матросский костюм. Мама купила, когда мы на юг ездили. Воротник большой такой, будто синий флаг. Как захлопает по ветру, кажется — будто крылья. Даже летать хочется... Он легонький, этот костюм, и белый, как парус.
Они целую минуту молча смотрели на тонкие батистовые паруса клипера. Марсели, брамсели, кливера висели плоско и неподвижно.
— Ветер им нужен, — сказал Алешка.
— Конечно, — шепотом согласилась Маша. — И вообще я не понимаю. Он же корабль, а не шляпа. Как он здесь оказался?
Софья Александровна и Олимпиада Викторовна говорили о своих делах, перебивали друг друга:
— Ах, Соничка, ты должна понять: тебе необходима новая кваутива.
— Нет-нет, Липа, я не могу, я привыкла...
Алешка собрал всю свою вежливость, дождался передышки в разговоре и громко сказал:
— Софья Александровна, извините, пожалуйста. Не могли бы вы рассказать, откуда у вас эта модель?
Софья Александровна всплеснула ручками («Ах, какой славный мальчик!») и торопливо заговорила:
— Да-да, это интересная вещь. Правда, у меня она случайно. Много лет назад здесь жил квартирант, старичок, он ее и сделал. Потом он умер, а кораблик остался у меня. Очень милая вещица, хотя я в этом, конечно, не разбираюсь. Телестудия хотела купить ее для каких-то съемок, но зачем мне деньги? Я предлагала поменять на два кивера наполеоновских гусар. Они согласились, но кивера оказались ненастоящие, сплошная подделка...
Скоро гости попрощались с хозяйкой. Алешке дали высокую стопку шляп. Шляпы были рыжие от старости и едко пахли нафталином. Хотелось чихать.
— Ну, Соничка, нам поуа. Не печалься из-за Кузи, будь умницей...
— Ах, Липа...
Алешка вышел последним.
— Мальчик, — негромко позвала Софья Александровна.
Алешка медленно развернулся на месте и выглянул из-за шляп.
— Мальчик... По-моему, ты очень славный и добрый. Я тебя хочу попросить. Если ты увидишь серого кота с белой шейкой и розовой царапиной на ухе, постарайся, пожалуйста, его поймать и принеси сюда... Конечно, это, может быть, кажется смешным, но я к нему так привыкла!
