Алешка успел заметить, что он машет рукой в кольчужной рукавице.
Самолет стал набирать высоту. Алешкино сердце бухало, как большой оркестровый барабан.
— Ф-фу, — сказал Алешка.
Летчик весело посмотрел на него.
— А ты молодец. Я думал, ты испугаешься, а ты даже не крикнул... Вот Витязь два раза орал «мамочка!». Он такой тяжелый, снижаться быстро пришлось, вот он и заголосил... Я ему говорю: «Как же вы со Змеем драться будете, если даже в самолете боитесь?» А он: «Змей — это другое дело, привычное. А сюда меня больше никакими калачами не заманишь».
— Значит, он со Змеем дрался? — спросил Алешка все еще дрожащим голосом.
— Они каждую неделю дерутся, с давних пор. Змей уже старый совсем, из девяти голов только пять осталось. На одной вместо глаза фара от машины. Он все на пенсию просится, а ему не дают. Говорят: «В зоопарк — пожалуйста, на все готовое, клетка с удобствами. А пенсию нельзя, вы все-таки не человек...» Вот Баба Яга добилась пенсии. За инвалидность. У нее нога костяная.
— Ты ее тоже видел? — с уважением спросил Алешка.
— Я ее в город возил. Она там насчет ремонта избы хлопотала... Вредная такая бабка. Все время ворчала, что я не так самолетом управляю. Я ей тогда сказал: «Бабушка, это все-таки самолет, а не ступа». А она знаешь что? «Попался бы ты мне, когда у меня все зубы целы были...» Ничего себе, да? А потом еще жалобу Диспетчеру написала, что с ней невежливо разговаривали.
— А за что он на тебя злится, этот Диспетчер? Тоже за какое-то сказочное дело?
— Нет. Если бы сказочное, он бы не вмешивался... У ребят щенок жил во дворе. В поселке, недалеко от аэродрома. Какие-то люди проезжали на грузовике, увидели щенка на улице, подхватили — и в кузов. Себе забрать хотели. Ну, ребята закричали, догонять бросились, да разве машину догонишь? А я как раз увидел...
— Догнал?
— Ну да. Сзади зашел на бреющем, над кузовом повис, на крыло выбрался, щенка за шиворот — и в кабину. А шофер перепугался, в канаву съехал... Диспетчер не хотел потом к полетам допускать. — Летчик вдруг улыбнулся, но без насмешки, а как-то грустно. — Все равно допустил. Раз больше некого...
— Послушай... — нерешительно сказал Алешка.
А как ты стал Летчиком для Особых Поручений? Или это секрет?
— Не секрет. Я могу рассказать, если тебе интересно.
— Еще бы!
— Только... Время еще есть. Давай залетим сначала в Антарктиду.
Алешка решил больше ничему не удивляться. Он лишь сказал:
— Там ведь, наверно, очень холодно.
— Нисколечко.
Они пролетели еще немного, и самолет стал вдруг снижаться над громадным зеленым пустырем. На краю городка. Приземлился и почти застрял в сорняках.
Летчик откинул колпак и прыгнул в заросли.
Алешка следом. У него слегка затекли ноги, и он потоптался, чтобы разогнать кровь.
Потом деловито спросил:
— Вынужденная посадка?
— Прилетели, — тихо сказал Летчик.
Алешка сперва не понял. Потом оглянулся, поморгал и нерешительно произнес:
— Какая же это Антарктида?
Кругом были репейники, конопля, полынь. От полыни горько пахло летним зноем. На горизонте в сизой дымке виднелся городок.
И была тишина.
Такая была тишина, что даже старательная трескотня трудолюбивого кузнечика не могла ее поколебать. Наваливалась эта тишина отовсюду и словно в плен брала.
Недалеко от самолета в зарослях торчали остатки дощатого забора и два столба с полуоторванной калиткой.
Летчик подошел к столбу, прислонился и шепотом спросил:
— Слышишь, как тихо?
Алешке даже страшновато сделалось.
— Как на другой планете, — сказал он.
— Или как в Антарктиде... когда ее еще не открыли.
— Но это... все-таки ведь не Антарктида, — осторожно сказал Алешка.
Летчик не ответил. Он посмотрел вдаль и спросил:
— Видишь там город?
— Вижу.
— Это город Колокольцев. Мы там жили...
— Кто мы?
— Иди сюда.
Алешка подошел, а Летчик отодвинулся от столба, и на старом дереве стали видны четыре имени. Их когда-то вырезали ножиком:
АНТОН
АРКАШКА
ТИМА
ДАНИЛКА
— Антон — это я, — сказал Летчик. — А остальные — это были мои друзья.
— Были? — спросил Алешка. — А теперь?
Летчик поднял на Алешку серьезные глаза.
— Хочешь расскажу?
Алешке стало тревожно. И он торопливо кивнул.
Глава 9
ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК АНТОШКА ТОПОЛЬКОВ СТАЛ ЛЕТЧИКОМ ДЛЯ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ
— Мы здесь играли, — сказал Летчик. — Ты же слышишь, какая тишина. Будто на далеких островах... Это была наша страна. Вот смотри: «Ант... Арк... Ти... Да...» Первые слоги имен вместе соединишь — и получается название... Конечно, это не настоящая Антарктида. В настоящую мы, наверно, даже на моей «Стрекозке» не добрались бы. Да нам и не хотелось. Нам хорошо было здесь...
Им было очень хорошо, когда они собирались вчетвером: большеглазый маленький Антон, который чаще всех говорил шепотом и больше всех придумывал; коренастый деловитый Аркашка — это он догадался, как добывать с неба летние звездочки: надо воздушный шарик сверху намазать начинкой от карамельки и отпустить на длинной нитке к небу — звездочка прилипнет, и тащи ее вниз (иногда звездочка прожигала шарик, и он лопался, но это случалось нечасто); был еще худенький белобрысый Тима, который умел дрессировать кузнечиков; и веснушчатый золотоволосый Данилка — верный друг и веселый художник. Это он нарисовал на заборе озорных зайцехвостов и хитрого зверя Крокопудру, которые потом удрали с досок и стали жить в зарослях.
Хорошо было на этом громадном пустыре, хотя крутом рос только всякий бурьян да стоял старый забор...
Стоило захотеть — и пустырь превращался в неизведанную страну. В чаще лесов прыгали и веселились зайце-хвосты — полузайцы-полугномы с обезьяньими повадками, а хищный, но не лишенный юмора Крокопудра устраивал ловушки и приключения. В запутанных пещерах, где непонятным светом горели каменные сосульки, можно было открывать подземные города. А в Зеленом заливе всегда стоял наготове ледокол «Голубой кит»: плыви хоть на север, хоть на юг.
И все это не придуманное, а по правде.
Потому что где-то здесь, на пустыре (может быть, под заросшим крапивой фундаментом кирпичного дома), жила старая-старая Сказка. Только никто из друзей об этом не догадывался. Они просто играли, вот и все.
