По темной лестнице, над которой горели желтые фонари, мы спустились в круглую комнату. Из другой двери выкатился правитель Тахомир Тихо.
— А! Вот и наш герой, — проговорил он со сдержанной улыбкой и слегка поклонился. — Садитесь, Рыцарь Оленя. Подкрепитесь перед боем, который вас ожидает.
Я оставил оружие у дверей и сел. На столе опять стояли разные тарелки и вазы, и на них было много всего. Но я вдруг почувствовал, что не хочу есть. От волнения. Это было не боязливое волнение, а, наоборот, праздничное. Примерно такое же, как перед пионерским парадом, когда я впервые шел в шеренге горнистов... В общем, я сжевал яблоко и больше ни на что не посмотрел. Встал.
Тахомир Тихо тоже встал.
— Я вижу, вы готовы, — сказал он. — Что ж, самое время. — И он посмотрел на часы, которые все бухали и бухали, качая громадный маятник. Сердце у меня тоже слегка забухало, но опять не от страха. От неизвестности и близких приключений.
Правитель снова улыбнулся:
— Сами понимаете, моя должность не позволяет мне желать вам успеха. Поэтому я скажу так: пусть все решит судьба... На место боя вас проводит Ктор. Прощайте, Рыцарь Оленя.
— Прощайте, — отозвался я. Последние слова Тихо мне очень не понравились, но я отогнал тревогу. Отошел к двери и стал надевать снаряжение. Через минуту появился Ктор Эхо. Я ему обрадовался.
— Приветствую вас, Евгений, — сказал Ктор без улыбки. — Я вижу, вы настроены бодро и уверены в успехе...
— А вы? — спросил я, и тревога опять кольнула меня.
— Это неважно, — ответил он. — Главное, что уверены вы. Идемте.
Мы прошагали через сад и вышли на улицу. Перед воротами дворца было пусто. Только в окнах домов торчали тут и там неподвижные, как маски, лица. Зато поодаль на тротуарах стояло множество молчаливых людей, а на мостовой выстроился четырехугольник слуг Ящера. На них были плоские каски, а поверх плюшевых комбинезонов — кольчуги с медными бляхами. Над касками торчали копья. Их наконечники были похожи на узкие двурогие вилы.
Не понравилось мне все это молчание. Ктор понял меня и мягко сказал:
— Вы не должны обижаться на людей, Евгений. Они боятся вас приветствовать. Их запугивали всю жизнь, и они думают: «А что нам будет, если победит не рыцарь, а Ящер?»
— Подумаешь! — бодро ответил я. — Больно нужны мне приветствия... — Однако настроение слегка угасло.
Мы двинулись вниз по улице. Почти сразу ухнули сзади дружные шаги. Я оглянулся. За нами неторопливо маршировал вооруженный строй.
— Зачем они?
— Не волнуйтесь, — с усмешкой сказал Ктор. — Когда вы победите, они станут выполнять все ваши приказы... А народ будет рукоплескать и кричать «ура».
«Тоже мне, народ, — подумал я, вспомнив краснощеких мужчин и сытых дам на площади. — Как драться — их нету, а рукоплескать — пожалуйста». Но тут же я вспомнил мальчишку на розовом помосте, и пальцы у меня стиснулись на рукояти.
Улица уступами спускалась с холма, а кругом на склонах раскинулся город. Такой красивый! И утро было такое свежее, чистое! Пахло мокрой зеленью и еще чем-то знакомым, похожим на запах цветущих одуванчиков, хотя самих этих цветов я не видел. Солнце стояло невысоко, но было уже горячее. Оно светило мне в спину и грело сквозь майку.
Среди зелени ярко белело кружево старинного моста...
Неужели я не смогу освободить от Ящера эту прекрасную землю?
Улица вывела нас из города. Неширокая дорога пролегала среди кустов и невысоких пригорков. На пригорках я увидел людей. Эти люди устанавливали на треногах какие-то приборы, похожие на громадные гармошки: не то фотоаппараты, не то телекамеры.
На ближнем холмике, совсем недалеко от дороги я разглядел вертлявую фигуру Крикунчика Чарли. Он крутился среди тех, кто устанавливал аппарат. Когда я проходил мимо, Крикунчик укрылся за другими людьми.
Кое-где стояли цепочки ребят, а над ними торчали треугольные шапки воспитателей...
Топот вооруженных слуг Ящера затих. Пригорки кончились, и дорога потянулась через луг, похожий на высохшее болото: вперемежку с травой торчал из земли сухой тростник. Иногда он был очень высоким, метелки его качались выше моей головы. За этими сухими метелками вдруг заблестела синяя вода.
— Вот и все, — сказал Ктор и остановился. — Дальше вам надо идти одному, Евгений. Дальше — уже поле боя...
Так быстро? И как-то очень уж просто... Я недоверчиво посмотрел на Ктора. Ктор отвел глаза.
— По правде говоря, — вздохнул он, — мне тоже не хочется, чтобы Ящер видел меня с вами рядом... А вы идите прямо к берегу и ждите. Ящер скоро появится... Ну, я пошел.
Он даже не добавил «желаю победы». Быстро исчез, только тростинки зашелестели. Мне страшно стало. Но не мог же я отступить. И я пошел к берегу: не по дороге, а прямо сквозь траву и сухие ломкие стебли.
И вышел на плоский песчаный бугорок шагах в двадцати от воды.
Озеро было шириной с километр. На том берегу голубел невысокий лес. В гладкой воде отражались облака. И тихо было. Страх начал угасать. Я опять стал думать, как обману Яшера, когда он вылезет: обегу стороной, поднырну под огнедышащую голову и с размаху садану мечом по длинной шее...
Но скоро ли появится это чудище?
Все было спокойно. Только мне показалось, что озеро в самой своей середине стало слегка вспухать. Вода словно поднималась плоским горбом.
Сердце у меня заперестукивало, я пригляделся. Нет, это не вода вспухала. Это поднимался из озера синевато-серый стальной остров. Его движение ускорялось. И вдруг из воды с ревом и свистом выросла на жуткую высоту башня! С нее рушились водопады...
В первый миг я даже не испугался. Просто остолбенел. Потом, закинув голову, разглядел башню. Это был шар с двумя черно-зелеными кругами. Он стоял на чешуйчатых столбах. Столбы колебались, и шар вверху покачивался, будто аэростат... Я вдруг понял, что это! И задохнулся от ужаса.
Круги — это были зеленые глаза с черными зрачками. Шар — голова. Гибкие столбы — щупальца. Покачиваясь на этих щупальцах, над озером стоял осьминог. Спрут. По форме он был такой же, как обычные осьминоги (я их видел на картинках), но покрыт он не слизью, а, видимо, стальной броней.
А размеры!..
...Когда я был совсем маленький, мне изредка снился жуткий сон: будто я один-одинешенек стою в широком поле, а из-за горизонта показывается лицо. Невыразительное, скучное, с морщинками и родинками. Обыкновенное лицо, но оно размером с полнеба! И эта смесь обыкновенности и громадности замораживала меня мертвым страхом...
Так было и сейчас. Я заледенел и смотрел, не мигая, на чудовище ростом с Останкинскую башню.
Спрут стоял на четырех щупальцах. Четыре других были скручены улитками, и эти громадные «улитки» висели под самой головой. Спрут повел глазами и стремительно выпрямил одно щупальце. На секунду оно повисло над озером, а потом конец его упал на дальний берег. Сначала я ощутил сотрясение земли и увидел, как взволновалась вода, а затем уже услышал громоподобный свист и грохот удара. Над лесом взметнулся дым.
