– Баринов, что познавательно? То, что в четверг родительское собрание? – Историчка, она же классный руководитель, вздохнула раздосадованно. – Или это интересно?
– Ну, наверное, – легко согласился Костя.
Спорить и оправдываться не хотелось. И учительница махнула на него рукой: хотя бы сидит тихо и не мешает. Но тут не удержался сосед по парте Игорь. Ткнул локтем и прошептал, указывая подбородком в открытую Костину тетрадь по истории:
– Костян, а это кто?
Костя опустил глаза, глянул под руки, на белый лист в клеточку, на запись про реформы 60—70-х годов XIX века и…
– С девушкой познакомился? – ухмыльнулся Игорь. – Это она?
– Да нет, – произнес Костя безучастно. – Просто в голову пришло.
– А-а-а, – разочарованно протянул Игорь, быстро потеряв интерес, а Костя опять глянул в тетрадь.
Надо как-то тщательнее контролировать руки. Этак они все мысли будут переводить в визуальный образ. Выставлять на общее обозрение. Костя ведь даже не заметил, что рисовал. Неужели так сильно запала в его сознание Женя?
Ерунда! Костя не верил в истории про единственный взгляд, и – как обычно рассказывают? – словно молния ударила или чем-то там прожгло. Так что с места не сдвинуться, и челюсть – в пол, и глаз невозможно отвести.
Бред!
Просто симпатичная девчонка. Очень грустная. Не от пустой скуки и надуманных переживаний – из-за настоящей беды. Не слишком-то заинтересовавшаяся Костей, а возможно, даже утомленная его навязчивостью.
Как было вчера?
Дошли до нужного подъезда, но Женя и не подумала задержаться. Только на секунду, чтобы сказать:
– Спасибо тебе.
Сейчас войдет в подъезд, дверь закроется, и – она сама по себе, Костя сам по себе. Больше не пересекутся. Надобности не возникнет, и мест таких нет, где они могут случайно оказаться одновременно. Ну, если только очень-очень случайно.
– Жень, слушай! А запиши мой телефон.
Она посмотрела озадаченно.
– Или нет. Лучше скажи мне свой. – Костя порывисто достал мобильник, разблокировал сенсорный экран. – Я тебе сразу позвоню, и у тебя будет мой номер. Все-таки моя мама – завотделением. Мало ли что понадобится.
Женя согласно кивнула, назвала номер. Костя вбил его в телефон и нажал кнопку вызова. И ничего, никакого отклика, хотя в ухо шли обычные длинные гудки.
Костя вопросительно глянул на Женю.
– Я телефон дома оставила, – запоздало спохватилась она. – Даже не вспомнила о нем.
– Ясно, – произнес Костя с пониманием. – Я тогда попозже перезвоню. Связь проверить.
И перезвонил. Услышал в трубке Женин голос.
– Ну вот. Работает. Если что, звони.
Но опять перезвонил сам. На следующий день после школы.
– Жень, вы как?
– Нормально, – коротко и спокойно ответила Женя.
– А мама ваша?
Ответ последовал после некоторой паузы, но зато подробный:
– К ней еще не пускают. И сказали, что без операции не обойдется. Завтра будут делать.
У Кости тоже не получилось мгновенно подобрать подходящие слова. Не специалист он был по подобным ситуациям, не знал, какие фразы тут полагается говорить. Не совсем же бессмысленные типа: «Не волнуйся. Все будет хорошо!»
– У моей мамы врачи отличные в отделении. Всё сделают, как надо. Ты в этом не сомневайся. Твоя мама обязательно поправится.
– Да. Я не сомневаюсь. Спасибо.
– А хочешь, я к вам приеду? – выпалил Костя и испугался.
Сейчас Женька спросит: «Зачем?» Или еще хуже – рассердится: «Что ты к нам привязался?» Но она лишь неуверенно протянула:
– Не знаю…
И Костя воодушевился:
– Ну что вы там одни будете сидеть? Все, еду! – сообщил решительно и отключился, пока Женя не успела придумать уважительных причин для отказа или просто без объяснений сказать «нет».
Самойловы жили в довольно новой панельной десятиэтажке, в квартире…
А вот номера квартиры Костя не знал. И пришлось опять звонить, сначала по телефону, а потом, узнав заветное число, по домофону.
Женя даже говорить ничего не стала, сразу нажала на кнопку «открыть». Костя вошел в подъезд и задумался.
Лифт был и даже работал, но этаж-то Костя не спросил.
Можно рассмотреть номер ближайшей квартиры и просчитать. Или пойти пешком, чтобы уж точно не промахнуться.
Костя так и сделал. Это ведь даже полезно для здоровья – подниматься по лестнице пешком. Хотя у него-то со здоровьем проблем нет. Но к седьмому этажу он слегка (и не более того!) запыхался, и Женя, отворив дверь, немного удивилась:
– Ты чего такой?
Костя независимо хмыкнул:
– По лестнице шел.
– Лифт сломался?
– Презираю лифты.
Женя не стала спрашивать о предполагаемой клаустрофобии, не высказалась про странность характера, только приподняла брови и предложила:
– Проходи.
Квартира была двухкомнатной, самой обычной, но Костя ничего экстраординарного увидеть и не ожидал. Даже особо не всматривался в интерьер.
Кажется, Женя не знала, что ей делать с незапланированным визитером. Она провела его в одну из комнат, не слишком большую. Шкаф, диван, два кресла, стол, а за столом сидел Илюша. Перед глазами тетрадь, в руке ручка. Уроки делал.
Сначала Костя подумал, что это детская комната, но потом понял – мамина. И диван один, да и обстановка довольно строгая, и порядок. Комнаты, где живут дети и подростки, выглядят совсем по-другому. А Илюшка здесь только потому, чтобы хоть так оказаться поближе к маме.
Женя заглянула в тетрадь к брату.
– Илья! – произнесла расстроенно. – Так ничего и не сделал. Долго еще?
Илюшка отвечать не стал, сердито засопел и показательно нацелился ручкой в пустой лист.
Костя взял за спинку соседний стул, придвинул его поближе к Илюшкиному, уселся.
– И на чем ты тут затормозил?
Не стал смотреть, как отреагирует Женя, а она чуть-чуть постояла за спиной и куда-то ушла.
Кое-как разделались с русским. Красивым почерком, судя по всему, первокласснику Илюшке обладать не дано.
Несмотря на то, что страница была расчерчена во всяких возможных направлениях, и в двойную линейку, и в косую, буквы никак не хотели выстраиваться ровно и ограничивать себя выделенной им полоской. Не сиделось им чинно. То подскакивали вверх, то проваливались под линию, то раздувались от важности.
К математике Костя слегка спекся. Хорошо, Илюшка заверил, что справится сам. Математику он любит и задачки щелкает как орешки.
