О пересыхании моря на месте нынешнего Средиземного моря впервые дознался Иван Сергеевич Чумаков с геологического факультета МГУ, в середине 1950-х годов работавший главным геологом на строительстве Асуанской плотины в Египте и обнаруживший древний каньон Нила. Но движение плит не ослабевало, и уровень Мирового океана начал подниматься — росли срединно-океанические хребты, и 5,3 миллиона лет назад «плотину» прорвало — появился Гибралтарский пролив. С 800-метровой высоты в пустую котловину водопадом обрушилась Атлантика, чтобы породить нынешнее Средиземное море, наполнив его «всего» за 15–20 тысяч лет, потому и слой, отвечающий этому событию, имеет толщину всего в несколько сантиметров. Стада травоядных, пасшиеся в то время на средиземноморских возвышенностях (а ныне — подводных горах), покрытых саванной, были приговорены.
Другая катастрофа местного масштаба случилась во второй половине каменноугольного периода на нынешнем востоке США: за какой-то небольшой промежуток времени в осадочную толщу оказался вмурован целый лес с деревьями до 4,5 метра высотой, которые окаменели, но не упали. Казалось бы, такое событие просто невозможно объяснить в рамках традиционной геологии. Однако прежде, чем домысливать вмешательство высших сил или потешаться над бессилием науки, разберем окаменевший лес Блю-Крик по деревцу, точнее, по колышку (ни веток, ни листьев на окаменевших стволах не осталось), как это сделал палеонтолог Роберт Гасталдо из Колледжа имени Колби в штате Мэн. Тоненькие кордаиты (голосеменные) не выдержали напора осадочной массы и полегли. От древовидных папоротников остались лишь самые верхушки, поскольку нижняя часть этих деревьев отмирает еще при жизни. Лепидодендроны и сигиллярии (древовидные плауны) сохранились в виде слепков: у них была очень толстая — в три четверти ствола — и крепкая кора, которая и поддерживала эти деревья в отсутствие древесины; поэтому, когда сгнила непрочная сердцевина, осадок насыпался внутрь и затвердел; впоследствии кора отставала кусками и была погребена новыми слоями ила и песка. Но самое интересное произошло с каламитами — древовидными хвощами: они несколько раз пытались укорениться заново, выше «этажом». Именно каламиты и подсказали, что лес не окаменел мгновенно, будучи единовременно накрыт осадочной толщей, а опустился на 5 метров ниже уровня моря вместе с заболоченным участком речного эстуария, где и рос. А затем постепенно — под действием землетрясений, обычных в сейсмичной зоне, которой 300–310 миллионов лет назад являлись Аппалачи, — был засыпан речными осадками. Сами же песчаники и глины (окаменевший песок и ил) ритмично чередуются друг с другом, указывая на то, что погружение то ускорялось, и тогда река сгружала здесь песок, то замедлялось, и ослабшее течение приносило лишь частицы глинистой размерности. Исходя из скорости разложения листового опада в болотной среде и темпов опускания небольших блоков земной коры в зонах землетрясений, можно вычислить, что гибель леса растянулась на несколько десятков лет, но чтобы дерево обратилось камнем, понадобились тысячелетия.
В общем, можно сказать, что геологические катастрофы могут быть поистине грандиозными, но только в пределах относительно небольшого участка поверхности.
Виновник не найден
Но может быть, все взаимосвязано: в Землю ударяет крупный астероид; в каком-то месте земная кора, не выдержав нагрузки, трескается; по «малым» трещинам изливаются базальты, а вдоль «крупных» — начинают дробиться материки, между которыми растут океаны и срединно-океанические хребты, выталкивая морские воды на сушу? Такой всеобщий Апокалипсис с единовременным Содомом, Гоморрой и Ноевым потопом, повторяющийся снова и снова раз в 50-100 миллионов лет? А если еще добавить, что «вот и пришел очередной срок и в наступившем году как шандарахнет», то 90 процентов читателей поверят, а самые нетерпеливые побегут в ближайший магазин за свечками, спичками и солью.
Но не будем спешить: все, что случается на планете достаточно часто, ни к чему катастрофическому не приводит. В конце 1960-х годов, когда в ископаемой летописи Земли впервые были обнаружены инверсии магнитного поля, или палеомагнитные аномалии, — геологические свидетельства перемены магнитных полюсов, тоже показалось — вот она истинная причина всех бед. Ведь за время смены полюсов (несколько тысячелетий) магнитная оболочка планеты — магнитосфера — перестает быть надежным щитом для ее населения. Усиление потока заряженных частиц в верхних слоях атмосферы сказывается на утоньшении озонового слоя и ведет к повышению ультрафиолетовой радиации на поверхности Земли. Кто не погибает сразу, тот сильно мутирует. Эти явления потому и назвали аномалиями, что считали их чем-то экстраординарным, и пока о реальном числе ископаемых инверсий и их частоте ничего не знали, им было принято давать имена собственные, в честь известных физиков и геофизиков. Например, эпоха Брюнес названа именем Бернара Брюна, в начале XX века описавшего явление смены магнитных полюсов; она началась 730 тысяч лет назад и длится по сию пору. Графически череда этих эпох изображается в виде колонки из белых и черных полос, за что палео-магнитные исследования и окрестили «черной магией». Продолжение исследований выявило, что за последние 600 миллионов лет эпохи нормальной и обратной полярности чередовались в среднем каждые 350–400 тысяч лет, а в отдельные периоды — даже чаще. Массовые вымирания происходили намного реже, да и трудно было бы представить, что организмы не смогли приспособиться к явлению, случавшемуся по нескольку раз за время существования вида. (Сами следы инверсий запечатлеваются в виде естественной остаточной намагниченности глинистых частиц, содержащих магнитные минералы — магнетит, ильменит и другие, которые, будучи диполями — своего рода магнитными стрелками, четко указывают на положение магнитных полюсов в древности, поскольку навсегда застыли в горной породе, словно прижатая к стеклу стрелка компаса; по этим стрелкам и определяют положение континентов в прошлом.)
А сколько крупных кратеров можно насчитать на поверхности планеты? Гораздо больше, чем массовых вымираний, причем никакой периодичности и в вымираниях, и в падениях астероидов, тем более взаимосвязанной, нет. Скажем, во время образования Чесапикской и Попигайской астроблем (по 100 метров в диаметре каждая) никто вроде и не вымирал. И даже Чиксулубский кратер, согласно данным группы Герты Келлер из Принстонского университета, оказался на 130–150 тысяч лет древнее знаменитых глин, отмечающих мел-палеогеновую границу. Более того, ископаемая морская микрофауна в мексиканских разрезах, сохранившаяся выше и ниже слоя с чиксулубскими тектитами, — одна и та же. Никто не исчез даже рядом с местом падения астероида! А это важно, поскольку речь здесь идет о довольно полном разрезе морских отложений и обширном для статистических выкладок материале — обильных микрофосси-лиях, тогда как останки динозавров весьма фрагментарны и происходят из довольно неполных континентальных разрезов. Одним из них является знаменитый Хелл-Крик, где каждая новая экспедиция приходит к новым, своим выводам. Доходит до курьезов: так, в 1986 году зубы динозавров нашли выше верхней границы меловых отложений. И лишь десять лет спустя поняли, что зубы, будучи очень твердыми объектами, были вымыты палеогеновыми реками из меловых песчаников и оказались среди новых русловых отложений. Палеонтолог Дэвид Арчибалд из Государственного университета Сан-Диего назвал эти находки «зомби-видами». Этот термин теперь прижился наряду с «Лазарь-видами» — так называют организмы, которые «умерли», исчезли из ископаемой летописи, а затем «воскресли», то есть начали встречаться вновь, и «Элвис-видами» — новыми видами, очень похожими на вымершие, но не родственными им.
