Никсон только что вступил в должность президента. Его новый министр обороны Мелвин Лэйрд, восемь сроков представлявший в конгрессе Висконсин и хорошо понимавший умонастроения конгрессменов, написал советнику по национальной безопасности Генри Киссинджеру: «Ясно, что администрация окажется под шквальным огнём» конгресса. Лэйрд потребовал полностью пересмотреть американскую политику в отношении бактериологической войны.
[229]
В то время Никсон столкнулся с массовыми протестами американцев из-за войны во Вьетнаме. Там Соединённые Штаты использовали гербициды вроде «эджент орандж», чтобы уничтожать лесную растительность и посевы риса, а также слезоточивый газ, чтобы выкурить вьетконговцев из пещер, и это вызвало международное осуждение. Кроме того, тем летом ООН опубликовала пугающий доклад, написанный четырнадцатью учёными и подчёркивавший эффект биологического оружия: в случае его применения оно могло до неузнаваемости изменить человеческое общество и среду его обитания. Учёные писали, что в случае применения биологического оружия будет заражена обширная территория. Применение 10 тонн опасного вещества могло поразить территорию в 100000 км2 — чуть больше штата Индиана. Идея применения биологического оружия «вызывает ужас», говорили учёные. «После такого нападения следует ожидать массовых заболеваний, особенно среди гражданского населения — не только из-за отсутствия возможности своевременно предупредить его об угрозе, но и потому, что эффективных мер защиты или лечения просто не существует, или же их невозможно обеспечить в адекватных масштабах».
[230] По оценкам Всемирной организации здравоохранения, предоставившей группе экспертов ООН научные данные, если один бомбардировщик распылит 50 кг высушенных спор сибирской язвы над городом, будет поражена территория свыше 20 км2, «десятки, сотни тысяч людей погибнут».
[231]
Двадцать пятого ноября 1969 года Никсон объявил, что Соединённые Штаты в одностороннем порядке прекращают все программы наступательных биологических вооружений и обязуются ликвидировать их запасы, хотя программа оборонительных вооружений в этой области будет сохранена. Он также пообещал, что Соединённые Штаты не станут первыми использовать химическое оружие, но, тем не менее, будут сохранять его арсенал. Он поклялся, наконец, отправить Женевский протокол 1925 года на ратификацию в сенат и поддержал предложение англичан начать подготовку нового Договора об ограничении биологического оружия. Впервые за время холодной войны целый класс наступательных средств предлагалось снять с вооружения в одностороннем порядке.
[232]
Почему Никсон пошёл на это? Похоже, отчасти его действиями руководило желание показаться более эффективным руководителем, чем его предшественники, особенно Кеннеди и Джонсон. Никсон подчёркивал в разговоре с Киссинджером, что решение «было бы невозможно без доверия Никсону. Эйзенхауэр это даже не предлагал».
[233] Согласно дневнику главы его администрации Гарри Р. Халдемана, Никсон позвонил ему ночью перед этим выступлением. Он настаивал, чтобы Халдеман созвал на следующий день служебное совещание, где Киссинджер мог бы подчеркнуть: президент Джонсон не сумел бы добиться всего того, что сделал Никсон — в том числе решения по биологическому оружию, — потому что Джонсон «не пользовался доверием ни народа, ни мировых лидеров».
[234]
Никсон также принял позицию, что ядерное оружие — это мощнейший инструмент сдерживания, избавляющий от нужды в биологическом оружии. Когда Киссинджер проводил брифинг для членов конгресса, в числе тезисов к его речи был такой: «Нам не нужно для сдерживания БО, если у нас есть ядерное». После пресс-конференции Киссинджера Никсон спросил его в телефонном разговоре, «смог ли он донести пункт о сдерживании, и К. сказал, что смог». Спичрайтер Белого дома Уильям Сафир, готовивший выступление Никсона об отказе от биологического оружия, спросил президента, не стоит ли сохранить некоторое его количество в качестве инструмента сдерживания. «Мы же не будем применять чёртовых микробов, так какой толк от биологического оружия как средства сдерживания? — ответил Никсон. — Если кто-то выпустит на нас микробов, бабахнем по ним ядерной бомбой».
[235]
Учёные тоже призывали Никсона отказаться от биологического оружия. Мезельсон, знавший Киссинджера со времён учёбы в Гарварде, в сентябре 1964 года представил ему меморандум, где говорилось, что США должны ратифицировать Женевский протокол, запрещающий применение химического и биологического оружия во время военных действий.
Мезельсон писал: «Очень небольшого количества болезнетворных микробов хватит, чтобы поразить большую территорию; лёгкий самолёт может доставить достаточно оружия, чтобы уничтожить население на территории в несколько тысяч квадратных миль». Против бактериологического оружия могут «оказаться неэффективными» медицинские средства защиты, писал он, да и «надёжные системы раннего оповещения ещё не изобрели». Для сдерживания такого нападения, добавил он, у Соединённых Штатов уже есть ядерное оружие. Таким образом, «у нас нет необходимости полагаться на смертоносное бактериологическое оружие, и мы ничего не потеряем, отказавшись от возможности использовать его первыми».
Мезельсон добавил: «Наша главная задача — удержать другие страны от приобретения такого оружия».
[236] Параллельно учёные, входившие в экспертную группу президентского совета по науке, в августе подготовили доклад, призывающий Никсона свернуть исследования в области наступательного биологического оружия и ликвидировать его запасы.
[237]
