– А если снова колесо? Я вряд ли сумею залатать его в темноте. Ты хочешь ночевать в машине?
Регину передернуло. Да уж, об этом она не подумала.
– Похоже, у нас нет выбора, – вздохнула она. – Но ведь бабка может и не согласиться.
– Мама! Пап! – прокричала Роза. – Водичка холодная, но вкусная! Идите сюда!
Они обернулись и хотели двинуться к роднику, но девочка уже сама мчалась им навстречу. Лицо ее было чуть влажным, ко лбу прилипли мокрые темные прядки. Все трое, взявшись за руки, пошли к воротам, и Регина мысленно проговаривала, что скажет нелюдимой старухе. Уговаривать ее оставить их на ночь придется ей – как женщине женщину.
Ворота чуть слышно скрипнули, и гости вошли во двор. Старуха не ушла в сад, не копошилась по хозяйству в сарае – она сидела на ступеньках, ведущих в дом, и исподлобья глядела на посетителей.
Регина мысленно чертыхнулась – очень уж неприятна была ей старая ведьма, но нацепила улыбку и приготовилась просительным, улещивающим голоском обратиться к хозяйке со своей просьбой. Однако не успела.
– Девчонка ваша пила воду в ключе? – Старуха глядела с неприязнью, и вопрос звучал угрожающе.
– Что? – растерялась Регина и взглянула на мужа. Сергей был озадачен не меньше ее.
– Простите?.. – проговорил он.
– Вы слыхали.
– Ну… вообще-то да, – ответила Регина, чувствуя, как фальшивая улыбка сползает с лица. – Она пить хотела. А что такое? Почему вы…
– Выходит, надо, раз спрашиваю, – отрубила бабка и без видимых усилий поднялась на ноги. – Чего застыли?
Оробевшая Роза крепко держалась за руку матери.
– Мы, собственно, хотели спросить… – начал Сергей.
– Машину во двор загоните. К вечеру баню топить буду – поможешь воды натаскать. Я ложусь, как стемнеет, так что не шумите.
Старуха деловито отдавала распоряжения, подходя к ним все ближе и на ходу развязывая платок. Регина с удивлением увидела, что та не настолько стара, как показалось вначале, – наверное, не больше шестидесяти. В молодости она, должно быть, отличалась редкостной некрасивостью, но старость милосердно сгладила этот факт. Возраст уравнивает красавиц и дурнушек в правах: когда ты стара, никому уже нет дела до твоей внешности. У хозяйки были бледные узкие губы, глубоко посаженные карие глаза и острый тонкий нос, загибающийся к скошенному подбородку. Она пригладила рукой и без того прилизанные волосы, стянутые в тугой пучок, и снова повязала платок.
– Все понятно? – проговорила старуха, не спуская с гостей колючего взгляда.
Баня была тесная и темная, но Розе там ужасно понравилось. Регина усадила ее на полку и намылила кусачей мочалкой – девочка таких прежде никогда не видела. Вода была удивительно мягкая, совсем не похожая на хлорированную, к которой они привыкли в городе. Мыло в такой воде мылилось легко, пена взбивалась щедрая и густая. Роза надувала огромные пузыри, отливающие перламутром. Пузыри жили недолго, лопались, и девочка радостно хохотала.
Под конец Регина долго окатывала дочку прохладной водой, зачерпывая ее ковшиком с длинной ручкой из большого жестяного таза, а затем вывела в предбанник, одела, закутала в большое полотенце и отправила к отцу.
Сама мылась недолго: опасалась, как бы Сергей, отмахнувшись от ее просьбы, не присоединился к ней, оставив дочку наедине с хозяйкой дома. Было в старухе что-то до чертиков пугающее и странное. Встретила гостей с явным недовольством, даже прогонять пыталась, а потом вдруг, не дожидаясь просьбы с их стороны, пустила ночевать. Почему так? И ее вопрос про то, пила ли Роза воду… Бабке это точно не понравилось, Регина даже подумала, не было ли это в глазах старухи осквернением. Но после именно из этого ключа Сергей натаскал воды для бани и самовара.
Регина размышляла обо всем этом, на память приходили ведьма из «Вия» и сказка братьев Гримм про Ганзеля и Гретель. Наскоро напяливая одежду на мокрое тело, она вдруг подумала: что, если злая колдунья в этот момент готовится зажарить ее дочку и мужа? Или уже успела засунуть их в печку, а сама притаилась у двери бани, держа наготове топор… На улицу она выскочила, почти уверенная, что все так и есть, и сразу услышала тонкий, захлебывающийся Розин голосок. Малышка что-то рассказывала отцу, и тот неторопливо отвечал ей.
«Все в порядке. Вот дура!» – Регина едва не рассмеялась от облегчения и крикнула мужу, что уже вышла.
Стемнело резко, внезапно – в этих местах всегда так, Регина уже успела заметить. Вроде бы только-только день еще отчаянно догорал, цеплялся за верхние ветви деревьев, а уже через минуту в двух шагах ничего не разглядишь.
Хозяйка постелила им в угловой комнате: они все вместе улеглись на одной широченной кровати. Сергей – у стены, Регина – с краю. Роза, которую они уложили посередине, заснула моментально. Набегалась, умаялась сегодня. Сережа тоже вскоре начал похрапывать, и только ей не спалось.
Трудный день в итоге закончился хорошо: баня, вкусный, хотя и простой, ужин, состоящий из вареной картошки с квашеной капустой и солеными огурцами. В машине у них была упаковка пива, и они с мужем выпили немного перед сном, сидя на крылечке.
Регина закрыла глаза и стала представлять себе, как они завтра будут ехать по узкой каменистой дороге и в итоге доберутся до большой трассы, а потом, еще через какое-то время, Сережа привезет их к «Синим камням». Там они проведут пять чудесных дней, наберутся впечатлений под завязку, а потом отправятся назад и целый год будут вспоминать свой экзотический отпуск. Об этом дне тоже будут вспоминать, рассказывать друзьям: о том, как заблудились, прокололи колесо, наткнулись на богом забытое местечко и попросились на ночлег к сердитой старухе, похожей на Бабу-ягу из сказки…
Регина открыла глаза и в первый момент никак не могла сообразить, где очутилась. Незнакомая комната, освещенная яркой полной луной, которая заглядывала в квадратное оконце. Буквально через секунду она все вспомнила и в это же мгновение осознала, что ее разбудило. Точнее, кто.
Старуха.
Она стояла в изголовье кровати и смотрела прямо на нее. Лунный свет освещал ее коренастую фигуру в длинной ночной сорочке и той же душегрейке, что была на ней вечером. Свет был достаточно ярким, чтобы Регина видела каждую черточку, каждую деталь.
В руке у старухи был нож с длинным узким лезвием.
«Она убила их!» – ошпарила мысль. Но тут же стало ясно, что ее близкие живы: Сергей негромко храпел, Роза тоже посапывала у Регины под боком.
«Сережа! Проснись!» – хотела крикнуть Регина, пытаясь сесть, но поняла, что не может пошевелиться.
И говорить – тоже не может.
На груди будто лежала тяжелая плита, язык не ворочался во рту. Все, что она могла, – это беспомощно смотреть на ведьму, которая стояла и тоже пялилась на свою жертву.
«Что тебе от нас нужно?» – подумала Регина.
Старуха скривила тонкие губы в ухмылке и проговорила:
