– Браво! – Олег легонько хлопнул в ладоши. – Какая дедукция!
Он старался говорить спокойно, просчитывая варианты дальнейших действий. Вот ведь незадача! Какой прокол! Все должно быть совсем не так!
– Я позвонил в полицию! Они сейчас приедут!
– Да что вы говорите? – ернически произнес Олег. – Здесь нет связи, придурок, Роза постоянно жаловалась.
И в ту же секунду понял, что совершил второй просчет. Похоже, пока они говорили, дед успел нажать кнопку экстренного вызова. Он не зря спешил на второй этаж – видимо, изредка сигнал здесь все-таки пробивался! В доказательство тому из динамика допотопного телефона отчетливо прозвучало:
– Добрый вечер. Дежурный…
Олег стоял в двух шагах от старика и среагировал моментально, не дав дежурному на том конце трубки представиться. Он молниеносным движением вывернул деду руку, выхватил телефон и нажал кнопку отбоя, сбрасывая вызов, а потом с размаху швырнул телефон о стену.
– Помогите… – прошептал старик, глядя на своего мучителя расширившимися от ужаса глазами.
Но помочь было некому. Олег обхватил тощую шею Роберта Ринатовича обеими руками и приготовился сжать изо всех сил. Он был в бешенстве – из-за мерзкого старикашки мог сорваться такой тщательно выстроенный план! Олег вполне мог бы задушить поганца голыми руками или разбить его никчемную голову об стену, но этого не потребовалось.
Небеса оказались милосердны и послали деду Розы вполне заурядную смерть. Роберт Ринатович вдруг захрипел и принялся хватать ртом воздух. Глаза его закатились, он больше не пытался убрать рук Олега от своего горла, прижав ладонь к левой стороне груди. Олег разжал руки, отступил подальше и смотрел, как старик синеет и корчится у его ног, умирая от сердечного приступа.
На улице что-то затрещало, забабахало. Праздничный салют, соседи балуются, понял он и поглядел в окно. Так и есть: сине-черное ночное небо расцвечивали яркие вспышки. Взлетали в воздух ракеты, сыпались разноцветные искры. Весело людям, вон как кричат и радуются.
«Да и нам здесь тоже скучать некогда».
– Роберт! Что здесь происходит? – раздалось откуда-то из-за спины. Олег обернулся и увидел стоящую в дверях Римму Ринатовну. Заметив лежащего на полу брата, она бросилась к нему, видимо, не успев толком ничего сообразить и задаться хоть какими-то вопросами.
«Как поступить? Сказать, что вошел случайно, увидел умирающего и не успел помочь? Но тогда все отменится!»
Дальнейшее случилось очень быстро и отпечаталось в его мозгу наподобие кадров кинопленки.
Хозяйка дома падает на колени возле брата, поворачивает к себе его голову, видит открытые тусклые глаза и осознает, что тот мертв.
Не понимая до конца, что здесь произошло, оборачивается к Олегу. В глазах – боль и тяжкое, опустошающее горе.
«А ведь Роза говорила, что тетка терпеть не может всех родственников и презирает брата!»
Смотрит на Олега и, похоже, соображает, что его реакция не похожа на реакцию человека, на глазах которого только что произошла неожиданная смерть.
Поднимается на ноги, не отрывая затравленного взгляда от Олега, оборачивается, смотрит на дверь, понимая, что не успеет до нее добраться, но все же предпринимает отчаянную попытку спастись: бросается в сторону ванной комнаты, которая расположена от нее в двух шагах…
Олег не ожидал от старой ведьмы такой прыти: она умудрилась забежать в ванную и попыталась захлопнуть за собой дверь. Он бросился следом и едва успел. Еще секунда – и она захлопнула бы дверь перед его носом!
Дверь-то, конечно, хлипкая, открывается внутрь: такую можно выбить в два счета, но ведь был бы грохот. Сколько хлопот от этой престарелой парочки, братца с сестричкой, будь они неладны!
Олег посильнее толкнул дверь плечом, и старуха, не удержавшись, повалилась на пол, ударилась головой об унитаз.
«Расшибла бы свою тупую башку, всем было бы легче!» – подумал он.
Но нет, упрямая старуха не желала умирать. Она на карачках поползла в угол, к мраморной ванне, тихонько подвывая от страха и боли. Хорошо еще, что не орала как резаная, не звала на помощь.
Все, пора с этим заканчивать. За поясом у Олега был пистолет – взял на всякий случай, хотя и не собирался использовать. Он поколебался пару секунд, но передумал. Стрелять опасно: кухня в другом крыле дома, стены толстые, но кто знает, насколько громко прозвучит звук выстрела.
Адреналин бурлил в крови, Олег старался не задумываться о том, что ему предстоит сейчас сделать.
Лежащая на полу старуха смотрела на подходящего к ней человека затуманенным взором. Наверное, от удара у нее кружилась и болела голова, она почти ничего не соображала от ужаса и потрясения. Поэтому почти не сопротивлялась.
– Пожалуйста… – прошептала она, и это были последние слова, сказанные ею. Парадокс, если подумать: Римме Ринатовне всю жизнь не по нраву было обращаться к кому-либо с просьбой, а тут вот пришлось. Только без толку.
Спустя несколько мгновений старуха безжизненно распростерлась у его ног с раскроенным черепом. Несколько сильных ударов об угол ванны – и все было кончено.
Олег не боялся ни вида крови, ни мертвецов – иначе не смог бы с отличием окончить медицинский университет.
Но убивать ему прежде не приходилось.
Олега замутило. Он отошел к раковине, открыл кран и умылся ледяной водой. Дурнота постепенно отступила. Постоял еще немного, прикрыв глаза, стараясь дышать ровнее, постепенно успокаиваясь.
Тщательно вымыл руки, вытер махровым полотенцем. На водолазке и джинсах кое-где темнели пятна – не то кровь, не то вода. На черном сразу и не разобрать. Ничего, никто не будет присматриваться, а если и будут, не имеет значения. После всю одежду следует уничтожить.
Не глядя больше на мертвое тело, Олег вышел из ванной и аккуратно прикрыл за собой дверь. Выходя из комнаты, скользнул взглядом по циферблату настенных часов. Надо же, оказывается, с момента, как он говорил с Розой в холле, минуло меньше получаса.
Олег шел по коридору, стараясь сосредоточиться, собраться. Ничего, ничего, план придется изменить, но не все еще потеряно. Он вполне может выиграть свою лотерею. Он сильный, умный, он справится. У него всегда все получается как надо.
С планированием пока выходило не очень, поэтому придется импровизировать. Неизвестно, что его ждет на кухне, что там могло произойти, пока он был наверху. Непонятно, как поведет себя Роза и не слышали ли они с матерью чего-то лишнего.
Он прошел холл, столовую и ступил на порог кухни, внутренне приготовившись к самому плохому, но все, похоже, было в порядке.
Роза сидела за столом, возилась с начинкой для пирога. Ее мать стояла рядом, собираясь выложить тесто на большую чугунную сковороду. Обе вскинули головы, глядя на него. Он старался держать себя в руках, но, видимо, в лице его было что-то, что его выдавало, поскольку Румия, выпрямившись, спросила:
