Книга Тобол. Мало избранных, страница 137. Автор книги Алексей Иванов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тобол. Мало избранных»

Cтраница 137

Он поехал первым, держа матку на ладони и стараясь не раскачивать воду в коробочке. Все прочие поехали за ним и молчали, словно голосом могли кого-то спугнуть. Только Табберт догнал Ремезова и спросил:

— Симон, затчем сей знак в середина степ?

— Не ведаю, — честно ответил Семён Ульяныч.

Онхудай, услышав вопрос иноземца, не выдержал.

— По ним Джучи, сын Чингиза, отправлял в кочевье небесных тенгриев на синих кобылицах! — важно заявил он.

Табберт только хмыкнул.

Долго ехать не пришлось. Степь, которая выглядела ровной, как стол, вдруг провалилась западиной обширного суходола. Это был не овраг, а словно бы ложе исчезнувшей реки: плоское дно, заросшее кустами, обрывы берегов… Иссякшая река размерами превосходила Тобол, но ей неоткуда было здесь взяться: никогда по Тур-гаю не текли такие большие реки, и талые воды тоже не могли породить поток, способный промыть это пустое ныне русло. Загадочная мёртвая река, река ниоткуда, выныривала из-за дальнего поворота с острым выступом мыса и плавно заворачивала в другой поворот.

Семён Ульяныч слез с лошади, вышел на край обрыва и, сверяясь с маткой, вытянул руку в сторону противоположного берега.

— Вон там тайник! — торжественно провозгласил он.

Закатное солнце било прямо в плоскость глиняного откоса.

По матке Ремезов нашёл новую примету — зелёный клок боярышника, вцепившегося в кручу; потом всадники поехали вдоль обрыва, отыскивая пологий скат. Лошади почему-то не хотели спускаться в суходол, точно боялись глубины невидимой реки. Ровное и плотное дно лощины покрывали тонкие трещины: земля полопалась от жары. Правый берег, освещённый солнцем, пылал перекалённой и болезненной краснотой, а левый берег скрывала синяя тень. На дне суходола царила тишина, даже кузнечики не стрекотали; здесь людей охватило странное ощущение ненастоящего, потустороннего бытия, словно бы все они уже утонули, и теперь — призраки. Семён Ульяныч вывел отряд к примете — кусту боярышника.

— Здесь и будем прощупывать, — сказал он. — Может, сразу повезёт, а может, неделю тыкаться придётся.

Люди спешились, размяли ноги и спины, стреножили лошадей. Четыре ружья Леонтий бережливо прислонил к обрыву стволами вверх. Ерофей отстегнул притороченную к седлу связку лопат.

Семён Ульяныч уже рассказал своим, как устроен тайник Ульяна Мосеича. Ход начинается в круче обрыва. Сначала он идёт прямо, а через десять шагов немного поворачивает. Это сделано для того, чтобы внешний свет не достигал большой внутренней каморы, где ход и заканчивается. В каморе хранится кольчуга Ермака, повешенная на крестовину из досок. В сажени от начала ход перегорожен дощатой стенкой и до неё доверху плотно забит глиной, так что снаружи тайник совершенно незаметен: обрыв как обрыв, никакого следа выработки. Семён Ульяныч осматривался, надеясь увидеть остатки земляных куч, ведь грунта было извлечено немало, но либо Ульян и Аблай разровняли эти кучи, либо землю слизали вешние ручьи.

Леонтий, Семён-младший и два джунгарина вооружились лопатами и принялись крушить откос под кустом боярышника. Все остальные расселись отдыхать. Семён Ульяныч снял заплатанный кафтан, чтобы погреться на уходящем солнышке. Онхудай тяжело опустился рядом с Ремезовы м.

— Старик, ты верно указал? — с подозрением спросил он.

— Как смог, зайсанг. Издырявим весь берег, пока не найдём.

— Если ты обманул, я убью и тебя, и его, — Онхудай кивнул на Ваню.

Семён Ульяныч лишь довольно прищурился, как сытый кот.

Ваня глядел, как работают Леонтий и Семён-млад-ший, но не порывался помочь, хотя Ремезовы откапывали его освобождение. Ваня понимал, что это дело Ремезовы должны сделать сами. А Маша глядела на Ваню. Сейчас решалась его судьба, а он просто сидел и держал в губах травинку. Как всё-таки он изменился за эти два года… Лицо у него огрубело, а в глазах — Маша сразу уловила — появилась степная отрешённость, которой прежде не было.

Семён-младший вдруг отложил лопату и что-то выколупнул из раскопа.

— Батюшка, — позвал он, — вот и знак!

В руке Семёна был осколок горшка с частью горлышка.

Семён Ульяныч проворно вскочил и подбежал к сыну.

— Считай, бог за нас! — бодро объявил он, повертев черепок. — Видно, батька и Аблай затолкали в затычку мусор со своего стана. Ройте тут!

— Дай мне! — потребовал подоспевший Онхудай, отнял обломок горшка и уставился на него, насупившись, будто пытался что-то прочитать.

Семён-младший, Леонтий и два джунгарина ударили в четыре лопаты. Раскрошенный суглинок посыпался из прорана в стене. Раскоп углублялся, будто земляной обрыв медленно разверзал запёкшиеся уста. И наконец лопата Леонтия глухо стукнула в оголившуюся доску перегородки.

— Есть! — крякнул от удовольствия Ерофей.

Семён Ульяныч был горд тем, что так точно определил место тайника, и в то же время сердце его царапнула досада. Господь, конечно, помог ему в поиске, но всё же не в Господе было дело. Не в благодати и не в милости небес. Он, архитектон Ремезов, своим умом разгадал загадку, загаданную полвека назад хитроумным казаком. Он сам истолковал чертёж на иконе, сам нашёл аран, сам сообразил, как использовать указание каменной стрелы, и своим пальцем ткнул туда, где нужно копать. Он не ясновидец, и божьи знамения не подсказывали ему путь. Он добрался до цели, потому что много знал и неустанно упражнял разум размышлениями. Но все вокруг привыкли, что у старого Ремеза всё получается, и никто не понимает, какими трудами даётся успех. Даже сыны не понимают. Даже для них батька — тот же Никола-чудо-творец: махнул шапкой с пером — и в печке грибы выросли.

Леонтий и Семён-младший разломали доски перегородки. Солнце осветило узкий проход вглубь земли. Семён Ульяныч, кряхтя, напялил кафтан и вытащил из своего мешка две свечи. Онхудай топтался у входа в подземелье, потный от волнения. Семён Ульяныч протянул ему свечу.

— Кольчуга твоя, зайсанг, — сказал он. — Иди вперёд.

Леонтий присел, выбивая кресалом искру на трут.

Онхудай с подозрением оглядел Ремезова, русских и своих воинов. Ему не хотелось лезть в тёмную и холодную дыру.

— Нет, ты иди вперёд, — велел он Ремезову. — Я за тобой. Больше никого.

Он рассуждал так: Ремезов не сможет причинить ему вред, потому что старый и безоружный, а у него — кин-жал-хутага и сабля. Если в тайнике есть какая-нибудь западня, то Ремезов угодит в неё первым. Спутникам старика под землёй делать нечего: они всё равно враги. А джунгарам лучше не видеть пещеру. Вдруг в ней нет никакой опасности? Зато, заполучив Оргилуун без свидетелей, он, зайсанг, потом сможет рассказывать, как сражался в темноте со змеями и саблей рассекал летящую в него смерть из древнего самострела.

— Как скажешь, — хмыкнул Семён Ульяныч.

Леонтий, успокаивая, положил руку на плечо Табберта, изнывающего от желания сунуться в тайник вслед за архитектоном и зайсангом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация