Подполковник Страленберг одёрнул камзол и сказал, улыбаясь только заблестевшими глазами:
— У меня есть контрабандная бутылка Гаммель Дан-ска на дюжине трав. Чертовски крепкая вещь. По-моему, как раз то, что нам сейчас пригодится.
— Да, хорошо, — помолчав, согласился Ренат.
Они пошагали мимо казарм и цейхгауза, через плац перед островерхой кирхой, и солдаты приветствовали коменданта.
— Всё равно не могу поверить, — негромко признался Страленберг.
— Я и сам не могу, — ответил Ренат.
— Как вы меня отыскали?
— Увидел вашу книгу.
Страленберг издал её уже давно, двенадцать лет назад. «Историческое и географическое описание северной и восточной частей Европы и Азии» сначала вышло в свет в Стокгольме — сразу на немецком языке, и разлетелось по всей Германии, а ещё по Дании, Голландии, Австрии и Бельгии, и затем было переведено на английский. В работе над этой книгой Страленбергу помогал русский друг — капитан Татищев. Он приезжал в Швецию примерно тогда, когда в России умер император Пётр, и прожил здесь почти два года; с капитаном Таб-бертом у него завязалась крепкая дружба. Татищев перевёл книгу Табберта на русский язык, снабдив обширными комментариями — а заодно, следуя своей натуре спорщика, и опровержениями, но российского издания так и не появилось. Табберт потом следил за судьбой русского друга: Татищев командовал горными заводами в Сибири, усмирял башкирцев, руководил монетной конторой, не раз по лживым доносам попадал под суд и даже сидел в заключении в Петропавловской крепости, а сейчас служил губернатором Астраханской губернии. На любом посту, подобно Табберту, он продолжал заниматься историческими изысканиями: писал историю своей нации, изредка высылая в Швецию копии некоторых параграфов.
— Вы увлекаетесь историей? — спросил Страленберг у Рената.
— Нет, — Ренат покачал головой.
Небольшой комендантский дом был сложен из диких камней, как и вся крепость, и оштукатурен только внутри. Комендантские покои состояли из четырёх комнат: кабинета, гостиной, совмещённой с библиотекой, спальни и прихожей, где сидели вестовые и адъютант. Завтраки, обеды и ужины коменданту приносили с гарнизонной кухни.
— Вы не женаты? — удивился Ренат.
— Увы.
С семьёй у него как-то не сложилось. Да у него вообще много с чем не сложилось. Покидая пределы России, Табберт преподнёс императору Петру собственноручную карту Сибири, и Пётр пригласил бывшего пленного возглавить новую землемерную службу империи, но Табберт отказался. Он стремился скорее вернуться, чтобы написать книгу и обрести известность. Однако с книгой дело затянулось. В Стокгольме Табберта произвели в обер-лейтенанты и зачислили в Зюдерманландский полк, но военная карьера всё равно почему-то не задалась. Так что должность коменданта Карлсгамской крепости была лишь почётным отстранением от настоящей службы — той, которую он мог бы завершить в чине генерала. Словом, тоже увы.
Ренат сел в кресло. Страленберг извлёк из шкафчика бутылку настойки.
— А вы читали мемуары Курта фон Вреха? — спросил он. — Курт весьма точно описал обстоятельства нашей жизни в плену. И выразил сожаление о вашей гибели в походе полковника Бухгольца. Прискорбно, что эту ошибку уже не исправить: Курт скончался три года назад.
— Я не читал его мемуаров, — сказал Ренат.
Его плен был не таким, как у остальных. Его плен — это тайные свидания с Бригиттой, пьянство солдата Цимса, корчма в тайге… Ренат не испытывал тёплого чувства к сравнительному благополучию других пленных.
Указ об освобождении из плена каролинам зачитали в конце осени 1721 года. Первая партия шведов покинула Тобольск уже через месяц; уезжающих возглавил драбант-капрал Брур Роламб — главный виршеплёт общины, сочинявший оды на все праздники. Вторая партия, основная, вышла только в середине зимы; этой партией руководил ротмистр Георг Стернгоф. А Табберт тогда находился очень далеко от Тобольска и ничего не знал.
С доктором Мессершмидтом и нанятыми слугами Табберт уплыл вниз по Иртышу. В пути Табберт быстро сдружился с Мессершмидтом и стал называть его просто Даниэль. Их экспедиция поднялась по Оби к Томскому острогу. Местные крестьяне показали путешественникам гряду причудливых скал на берегу реки Томь; скалы были испещрены древними изображениями, и Табберт уговорил Даниэля задержаться подольше, чтобы скопировать рисунки. Тогда он ещё полагал их свидетельством Биармии — о, наивный фантазёр! Из Томска экспедиция Мессершмидта перебралась в Енисейский острог, оттуда — в Красноярский острог. С качинскими казаками Табберт ездил на реку Абакан и раскапывал курганы. В Красноярске он и узнал об освобождении пленных. Даниэль упрашивал его остаться, но слишком уж удивительны были открытия в Сибири — Табберту не терпелось скорей описать их, издать книгу и потрясти научный мир. Честолюбие перевесило все прочие соображения. Табберт простился с Мессершмидтом с искренним участием и уехал на запад — в Тобольск, в Петербург, в Стокгольм.
…Страленберг разлил настойку. Ренат поднял серебряную стопку, без слов чествуя хозяина, и выпил.
— Я приехал к вам, господин Страленберг, потому что хочу узнать о судьбах двух людей, — сказал он. — Кроме вас, мне спросить некого.
— Прошу, — предложил Страленберг.
— Йохим Дитмер, секретарь губернатора Гагарина, — назвал Ренат.
Бывший штык-юнкер Юхан Густав Ренат ненавидел этого мерзавца даже через три десятка лет. Но Страленберг не знал о чувствах Рената.
— У господина Дитмера всё благополучно, — улыбнувшись, заверил он. — Дитмер дал показания против губернатора, дважды выплатил крупные штрафы и беспрепятственно вернулся домой, прихватив с собой четырёх слуг. А через год снова отправился в Россию уже как посланник от короны. В России он и служил. Получил дворянство. Четыре года назад наш дорогой Йохим оставил дипломатическую стезю и перебрался в Фин-ланд. Представляете, господин Ренат, сейчас он тоже губернатор!
Ренат молча кивнул. Он никогда и не надеялся на воздаяние небес.
— А другая персона? — полюбопытствовал Стрален-берг.
— Вы можете и не знать о его участи… Полковник Иван Бухгольц.
— Отчего же, отлично знаю! — Страленберг улыбнулся ещё шире.
Причиной его осведомлённости был лейтенант Лоренц Ланг. Лоренц, честолюбивый юноша, в плену согласился присягнуть российскому царю. С караваном губернатора Гагарина он отправился в Пекин, дабы учредить там российскую торговую контору. Миссия провалилась. Лоренц вернулся. Но царь Пётр направил в Пекин посольство капитана Льва Измайлова, и Лоренц снова поехал в Китай уже как секретарь посла. На этот раз богдыхан Канси дозволил, чтобы в Пекине обосновался российский чиновник, надзирающий за торговлей купцов из своего отечества. И Лоренц прожил в Пекине пять лет. В 1722 году богдыхан Канси умер, на трон воссел богдыхан Юнь-Чен, он запретил русские караваны, и Лоренца выдворили из Китая.
