Дора оказалась в тупике. Как должнице ей грозил арест. Она, конечно, могла объясниться на суде и защитить себя, но в таком случае в долговой тюрьме оказался бы зять. Дочь осталась бы без мужа, дети – без отца. Нет, выдавать Марча было никак нельзя. По совету адвоката она решила уехать за границу и подождать, пока он не распутает это дело.
Прятаться от кредиторов за Ла-Маншем было излюбленной уловкой англичан – если вы помните, точно так же поступила и герцогиня Джорджиана. Вместе с бывшей гувернанткой детей Дора уплыла во Францию и осенью 1815 года сняла маленький домик в Булони. Как раз в это же самое время во Франции размещался полк Фредерика, и сын несколько раз навещал мать. Красавица София тоже приехала в Париж, чтобы очаровать высший свет, но ее больше интересовали балы, чем материны беды. В Булонь она не приезжала.
В январе 1816 года миссис Джордан отправила свою компаньонку в Лондон посмотреть, как идут дела. Но причин для радости пока что не было. Оказалось, что список кредиторов Марча был гораздо длиннее, чем он признавался ранее. Пришлось оставаться во Франции. Оберегая детей от потрясений, Дора не писала им о том, как измучила ее ситуация с долгами. Не писала она и о своем здоровье, которое с каждым днем все ухудшалось. У Доры отекали ноги, ее донимала слабость и приступы удушья, а потом начала желтеть кожа. «Желтуха», – поставил диагноз приглашенный врач, а от болезней печени в те годы не существовало эффективного лечения. Дора была обречена.
«Не волнуйся обо мне, мой милый Лолли», – писала она сыну. – Все со мной будет хорошо… Мы все встретимся вновь и, я надеюсь, будем очень счастливы». На обратной стороне письма Лолли Фитцкларенс написал: «Вот последнее письмо, которое я получил от моей почившей и горячо оплакиваемой матушки».
5 июля 1816 года Дора Джордан скончалась во Франции. На свидетельстве о смерти значилось: «Доротея Бланд, родом из Лондона (столица Англии), вдова купца Джордана».
* * *
«Со мной случился ежегодный приступ, довольно легкий… А в Индии, похоже, война начинается, и это тебе на руку… Не трать больше денег, чем требуется. Мы большая семья и должны позаботиться о себе», – писал герцог сыну Генри 13 июля 1816 года, в тот самый день, когда Дору похоронили на кладбище Сен-Клу. О матери в письме ни строчки. То ли это была амнезия, то ли самый заурядный случай мужского безразличия.
В 1818 году он женился на Аделаиде Саксен-Мейнингенской в рамках так называемой брачной гонки, когда после смерти принцессы Шарлотты ее дяди спешили обзавестись наследниками. Но Аделаида не отличалась плодовитостью – двое их детей умерли в младенчестве. Зато она стала идеальной мачехой и подружилась со своими падчерицами, тем более что была их ненамного старше.
Как и уповала Дора, будущее ее детей было обеспечено – дочки вышли замуж за аристократов, Джордж получил графский титул, Лолли блестяще служил во флоте, а Тус, наоборот, ушел из флота и принял сан священника. Потомков Доры Джордан и сейчас можно встретить среди английской элиты. Один из них – премьер-министр Соединенного Королевства Дэвид Кэмерон.
А в 1830 году произошло нечто совсем уж неожиданное – скончался Георг IV, и корона перешла к его обескураженному брату. Герцог Фитцкларенс стал Вильгельмом IV.
Видимо, шок был настолько велик, что от встряски у него пробудились чувства. Он плакал. Он вспоминал ее. Он заказал скульптору Фрэнсису Чантри изваять из мрамора статую женщины: задумчиво улыбаясь, она держит на коленях младенца, к которому тянется малыш постарше. А из-под платья видна ее ножка, такая узнаваемая!
Статуя Доры Джордан с детьми. Фото 1920-х
Статуя Доры Джордан должна была украсить собой Вестминстерское аббатство, но воспротивился настоятель – в аббатстве, конечно, хоронили актрис, но уж точно не с такой репутацией. Почти полтораста лет мраморная Дора переезжала из дома в дом, пока в 1980 году не оказалась там, где ей и положено стоять – в Букингемском дворце, рядом с портретами Георга III и Шарлотты, ветреного Георга IV и его брата Вильгельма.
Рядом со своей семьей.
Глава VI
Эмма Гамильтон; «прекрасная вакханка»
Если с молодой леди не происходит никаких приключений в родной местности, то ей следует поискать их на стороне.
Джейн Остен
У каждого времени – свой идеал красоты, и иногда, глядя на красавиц былых времен, удивляешься: и эта считалась красивой, коллекционировала сердца влюбленных мужчин? Как же так? Но бывают красавицы, чья красота не зависит от эпохи. Женщины, которые и сейчас, глядя на нас с портретов, продолжают очаровывать и покорять. Такой была Эмма Гамильтон. Поразительная женщина. Поражающая не только нежными чертами лица и совершенством тела, но также и биографией почти фантастической: идеальный сюжет для романа! Хотите – приключенческого, хотите – воспитательного, хотите – романа о великой любви… Вы до сих пор можете получить от Эммы что хотите. Как когда-то при жизни. Ибо жизнь ее вместила в себя все.
* * *
Эмили Лайон, будущая леди Гамильтон, родилась в апреле 1763 года в английской провинции – деревушка Денхелл, графство Честер. Если «английская провинция» вызывает в вашем воображении увитые плющом коттеджи за зеленой изгородью, то вы далеки от истины. Поморгайте, дабы развеять романтическую дымку, и представьте убогие домишки, сгрудившиеся возле рудника. Каждый вечер из шахты бредут домой мужчины, черные, как добываемый ими уголь, усталые и злые. Все их мечты сосредоточены на миске похлебки и кружке пива, и, если таковые не сыщутся, женушкам несдобровать. Хотя Генри Лайон, отец крошки Эми, был не шахтером, а кузнецом, работал он тоже при шахте. Уже столетие спустя викторианцы, взирая на портреты красавицы Эммы, додумали ей отца-аристократа, променявшего мраморные чертоги на вольные хлеба. На самом деле мистер Лайон даже не был обучен грамоте. На свидетельстве о браке вместо подписи он поставил размашистый крестик.
Эмма Гамильтон
Когда Эми не было и года, кузнец скончался, а его жена, кроткая Мэри, вынуждена была вернуться к своим родителям, мистеру и миссис Кидд – а как иначе прокормиться женщине с маленьким ребенком? Родиной Мэри была деревня Гаварден в Уэльсе, где ее родители вели хозяйство и изготовляли сыры на продажу. Бабушка Эми, Сара Кидд, была настоящим матриархом, с ней не забалуешь. Подрабатывала она тем, что возила продукты с окрестных ферм и мешки с углем на продажу в Честер. Занятие достойное, но уж больно опасное. Понизив голос, односельчане судачили о том, как разбойники устроили засаду на миссис Кидд, когда та возвращалась домой с барышом. Но старуха так отходила их кнутом, что негодяи ретировались, поджав хвосты. Не иначе как от бабушки Эмма унаследовала силу духа и умение выстоять в любой ситуации. Ну, почти в любой.
