Не тратя лишних слов, Эльрик распахнул дверь и шагнул через порог. Я последовал за ним. Оуна аккуратно закрыла дверь.
Мы очутились в залитом солнцем саду. В таких садах обычно уединяются, ища успокоения, отдыха от мирских забот. Я бы даже сказал, что рассчитывал наткнуться на нечто подобное по ту сторону двери. Сад окружала высокая стена, поверх которой виднелись крыши домов. Перед нами раскинулись клумбы, засаженные ароматными травами и цветами. По газону расхаживали павлины и задиристые петухи. А посреди сада находился пруд с фонтаном. Фонтан был каменный; журчание воды как нельзя лучше дополняло облик сада.
Честно говоря, мы испытали некоторое разочарование. Ведь мы готовились к чему-то более воинственному. Эльрик с подозрением огляделся вокруг. Похоже, он высматривал, кого бы ему убить.
А вот Оуна облегченно улыбнулась. По-видимому, ее опасения не оправдались.
Ворот в стене, окружавшей сад, не было и в помине. Наружу можно было выйти только через дверь, которая привела нас сюда.
— Что дальше? — Эльрик вновь огляделся. — Куда теперь?
— Из Танелорна в Мо-Оурию и из Мо-Оурии в Танелорн, — сказала Оуна, — добираются только по воде.
Эльрик опустил руку в пруд.
— По воде? Но как? Здесь нет никакого корабля, — он с интересом уставился на подплывшую к его ладони рыбешку, словно ожидая, что та возьмет и превратится в корабль.
Оуна с улыбкой сняла с плеча лук и очертила им круг на воде. Как ни удивительно, очерченная полоса никуда не делась, не растаяла. Внутри круга вода забурлила, стала менять цвет — и внезапно хлынула вверх кроваво-красным потоком, будто кровь из раны. Сквозь нее просвечивало солнце, и наши лица в солнечных лучах приобрели кровавый оттенок.
Эльрик ухмыльнулся своей волчьей ухмылкой. Его глаза блеснули.
— Это проход? — спросил он. Оуна кивнула.
Мельнибонэец прыгнул в водяную колонну, обхватил ее руками, точно обнимая. Дернулся, как лягушка на электрической изгороди, — и сгинул, подхваченный потоком.
Я не торопился следовать его примеру. Оуна засмеялась, взяла меня за руку и потянула за собой.
В глаза ударил ослепительный свет. Нас понесло в разные стороны; я пытался удержать руку Оуны, но не сумел. Меня окружило ревущее, беснующееся пламя, я погружался в огненную бездну, грозившую утопить Ульрика фон Бека в крови мироздания. Пламя не жгло, зато проникало, казалось, в самые затаенные уголки души. В огне то и дело возникали искаженные гримасами лица — должно быть, лица грешников в аду. Обезображенные, искалеченные тела, сцены пыток, жертвы которых словно исполняли кощунственные балетные па…
Этот огонь будто состоял из воды; во всяком случае, в нем можно было плыть, что я и делал, причем дышать не требовалось — и не хотелось. Мне сразу вспомнились маслянистые воды Бледного моря, лежащего за Мельнибонэ.
Я вертел головой, высматривая своих товарищей, но тех нигде не было видно. Может, Эльрик с Оуной сговорились таким вот способом избавиться от меня? Могли бы сказать, что я им больше не нужен…
Вдруг я ощутил за спиной нечто огромное и злобное и поплыл изо всех сил. Но чудовище, на которое я боялся оглянуться, не отставало. Я решил, что недостойно немецкого аристократа убегать от неведомого врага, и все-таки отважился обернуться. Моим глазам предстала чудовищная тень — этакая гигантская акула призрачных морей, древняя, как само мироздание. Двигалось чудовище, похоже, с немалым трудом и даже постанывало. Что-то коснулось моих ног — и скрылось в толще вод, как если бы чудище внезапно передумало нападать.
Я плыл сквозь леса рубиновых колонн, между стенами голубого пламени и над полями изумрудов и жемчужин. И мне по-прежнему не требовалось дышать и некого было опасаться — теперь, когда то чудовище исчезло.
Я проплывал через охваченные пламенем города. Плыл над полями сражений, где сходились в битве целые народы, и над разоренными, уничтоженными мирами. Плыл по густым лесам, над цветущими лугами…
И вдруг мой рот наполнился водой.
Я закашлялся, устремился вверх — и вынырнул в искрящейся тьме.
Откуда-то из темноты донесся женский голос. Оуна! И разговаривала она с моим двойником.
— Добро пожаловать, отец! — сказала она. — Добро пожаловать в Мо-Оурию, где ждет тебя твоя судьба.
Глава 2
Великое преступление
Мои товарищи ждали меня на берегу, куда я почти на ощупь и выбрался. Было зверски холодно. В призрачном свете, исходившем от поверхности воды, я различил знакомые очертания Мо-Оурии, разве что сейчас они выглядели более неровными, что ли, чем раньше. Время от времени в стороне города вздымался столб пламени, ярко вспыхивал и опадал. Я понятия не имел, что это за огни, но было в них что-то зловещее, заставлявшее предположить самое худшее. Издалека доносились звуки — будто негромкое тиканье часов. Затем словно прогрохотал обвал — и кто-то расхохотался. Треск… тяжкий, глубокий вздох… эхо вскрика… В Мо-Оурии явно творилось что-то жуткое, кощунственное.
Я постарался не выдать своих страхов.
— Гейнор, похоже, здесь преуспел, — сказал я и убедился, что мой голос звучит ровно.
Эльрик, как бы повинуясь внезапно пробудившимся инстинктам, положил ладонь на рукоять Равенбранда.
— Тогда нам лучше не откладывать наше свидание, — откликнулся он.
Я начал понимать, что мой двойник не бравирует своей смелостью — он попросту не знает, что такое осторожность. То, что обыкновенному человеку кажется безумием, для Эльрика вполне логично.
Оуна усмехнулась.
— Я бы сперва разузнала, какие у него силы. Не забудь, отец, ты не в своем мире. Даже у меча может не быть привычного тебе могущества.
Эльрик пожал плечами, но возражать не стал. Я же был полностью согласен с Оуной — тем паче что именно она привела нас сюда и знала об этом мире больше нас обоих.
Мой двойник покачал головой и двинулся вдоль берега по направлению к городу. Шагал он, нисколько не таясь — нет чтоб хотя бы пригнуться. Нам оставалось только последовать за ним.
Вскоре из полумрака стали проступать следы, оставленные Гейнором. Не раз и не два мы натыкались на тела громадных черных пантер, охранявших подступы к городу. И дважды мы нашли останки офф-моо — мятые хламиды, расползшаяся плоть и ни единой косточки. Неужели у офф-моо совсем нет костей? Мне попался под ноги высокий головной убор — вроде того, какой был на Ученом Фи, — и я вновь задумался, чем объясняется такая странная форма — модой или строением головы? Столбы пламени, которые мы видели с берега, поднимались, как выяснилось, над кострами, в которых сгорали вещи офф-моо. И повсюду, повсюду валялись мертвые труги и дикари. По всей видимости, некоторые из них погибли уже после того, как город был захвачен, — передрались между собой из-за добычи. Наверное, их ожидало разочарование — вряд ли они отыскали в Мо-Оурии много такого, что могло утолить их алчность.
