— Вот именно,— сказал граф Саксиф Д’Аан с видом человека, который долго подталкивал нерадивого ученика к правильному ответу.— Именно так. Мне придется вас убить. Ты мне почти не оставляешь другого выбора, принц Элрик.
— И что тебе это даст?
— Даст кое-что. Несколько часов некий могущественный демон будет у меня на службе.
— Мы будем сопротивляться.
— У меня хватает людей, и я ничуть не ценю их жизни. Они просто задавят вас числом. Разве нет?
Элрик не ответил.
— Я использую колдовство, чтобы помочь моим людям,— добавил Саксиф Д’Аан.— Кое-кто из них умрет. Но я думаю, что таких будет немного.
Элрик смотрел в море мимо Саксифа Д’Аана. Он был уверен, что конь следует за ними. Он был уверен, что и Саксиф Д’Аан знает об этом.
— А если мы отдадим тебе девушку?
— Тогда я открою вам Малиновые врата. Вы будете моими почетными гостями. Я обеспечу ваш безопасный проход, даже доставлю на какую-нибудь гостеприимную землю вашего мира, потому что даже по прохождении врат вам будет грозить опасность. Шторма.
Элрик словно бы обдумывал услышанное.
— У тебя на принятие решения осталось очень мало времени, принц Элрик. Я надеялся, что это случится до того, как мы доберемся до моего дворца, Фхалигарна. Долго думать я тебе не позволю. Принимай решение. Ты знаешь, что я говорю правду.
— Ведь тебе известно, что кое-какое колдовство в вашем мире мне все же доступно?
— Ты призвал на помощь несколько дружественных тебе элементалей, да, я знаю об этом. Но какой ценой? Неужели ты хочешь бросить вызов мне напрямую?
— Это было бы неразумно с моей стороны.
Смиорган дергал его за рукав.
— Прекрати этот бесполезный разговор. Он знает, что мы дали девушке слово, а потому должны с ним сражаться.
Граф Саксиф Д’Аан вздохнул. В его голосе слышалось искреннее сожаление.
— Ну что ж, если вы твердо решили расстаться с жизнью...— начал он.
— Мне хотелось бы знать, почему ты так спешишь с тем, чтобы я принял решение? — спросил Элрик.— Почему мы не можем дождаться, когда прибудем во Фхалигарн?
По выражению лица графа Саксифа Д’Аана было видно — он что-то прикидывает. Он снова заглянул в малиновые глаза Элрика.
— Я думаю, тебе это известно,— едва слышно сказал он.
Элрик, однако, покачал головой.
— Я думаю, ты переоцениваешь мои способности.
— Может быть.
Элрик знал, что Саксиф Д’Аан пытается прочесть его мысли а потому он намеренно выкинул все из головы, и ему казалось, что в поведении колдуна теперь сквозит разочарование.
И туг альбинос набросился на своего родственника и ухватил его рукой за горло. Граф был абсолютно не готов к такому повороту событий. Он собрался было позвать на помощь, но голосовые связки ему отказали. Еще один удар, и он без сознания свалился на палубу.
— Быстро, Смиорган,— крикнул Элрик и принялся резво карабкаться по мачте к верхней рее.
Изумленный Смиорган последовал за ним, а Элрик, добравшись до «вороньего гнезда», вытащил меч и снизу сквозь решетку вонзил его в пах впередсмотрящему, который даже не понял, что с ним произошло.
Затем Элрик принялся рубить канаты, удерживающие основной парус на рее. Несколько головорезов из команды Саксифа Д’Аана уже карабкались по мачте следом за ними.
Тяжелый золотой парус упал на пиратов и нескольких из них увлек за собой на палубу.
Элрик забрался в «воронье гнездо» и перекинул убитого через перильца следом за его товарищами. Потом он двумя руками поднял меч над головой, его глаза снова стали пусты, голова поднята к голубому солнцу.
Смиоргана, цеплявшегося за мачту чуть ниже, пробрала дрожь, когда он услышал эти странные звуки, вырывавшиеся из горла альбиноса.
На мачту карабкались новые головорезы, и Смиорган, перерубив канаты трапа, с удовлетворением увидел, как с полдюжины пиратов свалились вниз и разбились о палубу или исчезли в волнах океана.
Граф Саксиф Д’Аан начал приходить в себя, но он все еще был оглушен.
— Глупец! — выкрикнул он.— Глупец! — Однако понять, к кому обращает он эти слова — то ли к Элрику, то ли к себе самому, было невозможно.
Голос Элрика, распевавшего заклинание, превратился в ритмичное завывание, от которого кровь стыла в жилах. Силы убитого им пирата перетекли в Элрика и теперь его поддерживали. Малиновые глаза императора, казалось, теперь мерцали каким-то иным огнем — другого, безымянного цвета, и все тело его содрогалось по мере того, как необычные руны исходили из горла, явно не предназначенного для произнесения подобных звуков.
Заклинание продолжалось, и голос Элрика перешел в вибрирующий стон. Смиорган, видя, как новые пираты стараются вскарабкаться по главной мачте, почувствовал, как смертельный холодок охватывает его.
Граф Саксиф Д’Аан прокричал снизу:
— Ты не осмелишься!
Колдун начал делать пассы в воздухе, с его губ тоже стали срываться заклинания, и у Смиоргана вырвался вздох ужаса, когда в пространстве чуть ниже него вдруг образовалось какое-то существо, состоящее из клубов дыма. Существо чмокнуло губами, ухмыльнулось и протянуло к Смиоргану свою лапу, которая тут же обрела плоть. Смиорган рубанул по лапе мечом.
— Элрик! — прокричал он, забрался чуть выше и ухватился за перила «вороньего гнезда»,— Элрик! Он натравил на нас демонов!
Но Элрик не слышал голоса Смиоргана. Его разум пребывал теперь в другом мире, еще более темном и мрачном, чем этот. Сквозь серые туманы увидел он фигуру, выкрикнул имя.
«Приди! — взывал он на древнем языке своих предков,— Приди!»
Граф Смиорган сыпал проклятиями, видя, как демон становится все более материальным. Клацали красные клыки, сверкали зеленые глаза. В сапог Смиоргана вцепилась когтистая лапа, и как он ни размахивал мечом, демон словно бы не замечал ударов.
Места для Смиоргана в «вороньем гнезде» не было. Он стоял на внешней кромке и кричал от ужаса — ему была отчаянно необходима помощь. Но Элрик продолжал свои заклинания.
— Элрик, мне конец!
Лапа демона вцепилась Смиоргану в колено.
— Элрик!
Из моря прогремел гром, на мгновение появилась молния и туг же исчезла. Из ниоткуда раздался стук лошадиных копыт и торжествующий человеческий голос.
Когда Элрик, держась за перильца, открыл глаза, он увидел, как Смиоргана кто-то медленно стаскивает вниз. Собрав все силы, Элрик перегнулся через перила и нанес удар Буревестником. Рунный меч попал точно в правый глаз демона. Тот зарычал и, отпустив Смиоргана, принялся колотить по клинку, который вытягивал из него энергию. Энергия переходила в клинок, а из него в Элрика, и на лице альбиноса появилась такая жуткая ухмылка, что несколько мгновений Смиорган больше опасался своего друга, чем демона. Демон начал дематериализовываться — это был единственный для него способ спастись от Буревестника, который пил его жизненные силы. А наверх, звеня мечами, карабкались уже новые головорезы.
