— Это все, что ты нашел? — спросил Элрик.
— Свиток был запечатан, а на печати было вот это,— сказал герцог Аван, протягивая руку мелнибонийцу.
На ладони Элрика оказался крохотный рубин такого насыщенного цвета, что поначалу Элрик счел его сплошь черным, но, повернув к свету, увидел изображение в центре и узнал его. Он нахмурился, потом сказал:
— Я соглашусь на твое предложение, герцог Аван. Ты позволишь мне взять это?
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет. Но мне бы хотелось выяснить. Он мне что-то напоминает...
— Хорошо, бери его. А я буду хранить карту.
— Когда ты собираешься отправиться в путь?
Герцог Аван иронически улыбнулся.
— Мы уже и так направляемся вдоль южного побережья к Кипящему морю.
— Из этих вод мало кто возвращался,— горько пробормотал Элрик.
Он поднял глаза и увидел, что Смиорган смотрит на него умоляющим взглядом — не надо, мол, участвовать в авантюре герцога Авана. Элрик улыбнулся своему другу.
— Это приключение по моему вкусу.
Смиорган с жалким видом пожал плечами.
— Кажется, мое возвращение в Пурпурные города откладывается.
Глава вторая
НЕЕСТЕСТВЕННАЯ ЖАРА
Побережье Лормира исчезло в теплом тумане, и шхуна герцога Авана Астрана взяла курс на запад, к Кипящему морю.
Вилмирский экипаж был непривычен ни к такому климату, ни к такой напряженной работе, и потому они, как показалось Элрику, исполняли свои обязанности с весьма несчастным видом.
Стоя рядом с Элриком на юте корабля, граф Смиорган Лысый утирал пот с лысины и ворчал:
— Вилмирцы ленивые ребята, принц Элрик. Герцогу Авану для такого путешествия нужны настоящие моряки. Будь у меня такая возможность, я бы набрал ему команду...
Элрик улыбнулся.
— Никому из нас не оставили никаких возможностей, граф Смиорган. Нас поставили перед свершившимся фактом. Он умный человек — герцог Астран.
— Я такой ум не очень уважаю — он ведь не предложил нам никакого выбора. Старая пословица говорит, что свободный человек — всегда лучший попутчик, чем раб.
— Почему же ты тогда не сошел на берег — ведь у тебя была такая возможность?
— Из-за обещанного сокровища,— откровенно признался чернобородый.— Я должен вернуться в Пурпурные города с честью. Не забывай, что я потерял флот, которым командовал...
Элрик понял графа.
— Мои мотивы просты,— сказал Смиорган.— Твои — куда как сложнее. Ты, кажется, так и ищешь опасностей, как другие ищут женской любви или выпивки. Словно в опасности ты обретаешь забвение.
— Разве такое не справедливо по отношению ко многим профессиональным воинам?
— Ты не просто профессиональный воин, Элрик. Ты знаешь об этом не хуже меня.
— И тем не менее немногие из опасностей, с которыми я сталкивался, помогали мне обрести забвение,— заметил альбинос.— Я бы сказал, что они еще сильнее напоминали мне, кто я такой, напоминали о том, какой выбор передо мной стоит — Элрик тяжело и печально вздохнул.— Я иду туда, где существуют опасности, потому что мне кажется — только там я смогу получить ответ. Хоть какое-то объяснение всех этих парадоксов и этой трагедии. Притом я уверен, что ответа так и не получу.
— Так ты поэтому решил отправиться в Р’лин К’рен А’а? Ты надеешься, что твои далекие предки знали ответ, который ты ищешь?
— Р’лин К’рен А’а — миф. Даже если карта окажется подлинной, что мы там найдем, кроме руин? Имррир простоял десять тысяч лет, но его построили целых два века спустя после того, как мои предки высадились на острове. Время давно сровняло Р’лин К’рен А’а с землей.
— А эта статуя? Этот нефритовый образ, о котором говорил Аван?
— Если такая статуя и существовала, ее за прошедшие сотни веков давно уже украли.
— А Существо, Обреченное Жить?
— Миф.
— Но ты все же надеешься, что там все так, как говорит герцог Аван?..— Граф Смиорган положил руку на плечо Элрика,— Да?
Вглядываясь в клубящийся пар, который поднимался из моря, Элрик покачал головой.
— Нет, Смиорган. Я опасаюсь, что там все так, как говорит герцог Аван.
Ветер был капризным, и шхуна продвигалась медленно. Жара все возрастала, и команда все сильнее обливалась потом и понемногу начинала роптать. На каждом лице застыло выражение ужаса перед грядущим.
Казалось, только герцог Аван не теряет уверенности. Он призывал всех не падать духом, убеждал их, что скоро все они будут богаты, он отдал приказ опустить весла, потому что ветру больше нельзя было доверять. Команда ворчала, все поснимали с себя рубашки, обнажив кожу, красную, как вареные раки. Герцог Аван пошутил на сей счет, но вилмирцы в этих незнакомых суровых водах больше не смеялись над его шутками.
Вокруг корабля ревело и волновалось море, и курс прокладывался по немногим имеющимся у них навигационным инструментам, потому что видимость из-за пара была нулевая.
Один раз из моря выглянуло что-то зеленое, посмотрело на них и снова исчезло.
Ели и спали они мало, и Элрик редко покидал ют. Граф Смиорган без жалоб переносил жару, герцог Аван вообще не обращал внимания на неудобства и с веселым видом обходил корабль, подбадривая матросов.
Граф Смиорган не мог оторвать взгляд от воды. Он слышал об этом море, но раньше бывать здесь ему не доводилось.
— А ведь это только внешняя кромка моря, Элрик,— сказал он с удивленным выражением на лице.— Представь, что там может быть в его середине.
Элрик усмехнулся.
— Лучше уж я не буду. Я и так боюсь, что не доживу до завтрашнего дня — сварюсь в этих водах.
Проходивший мимо герцог Аван услышал его и похлопал по плечу.
— Не беда, принц Элрик. Пар над морем только на пользу! Нет ничего здоровее! — Герцог Аван не без удовольствия потянулся,— Эта вода удаляет все яды из организма.
Граф Смиорган смерил его сердитым взглядом, и герцог Аван рассмеялся.
— Не переживай, граф Смиорган. По моим подсчетам, если только они верны, через пару дней мы увидим берег западного континента.
— Эта мысль не очень-то поднимает мне настроение,— сказал граф Смиорган, но все-таки улыбнулся. Юмор герцога заразил его.
Вскоре после этого разговора море стало медленно успокаиваться, пар рассеялся и жара немного спала. Наконец они вошли в тихие воды под сверкающим голубым небом, в котором висело красновато-золотистое солнце.
Трое вилмирцев во время перехода по кипящему морю умерли а четверо заболели — они сильно кашляли, их трясло, как в лихорадке, а по ночам они кричали и бредили.
