Тогда заговорил мужчина:
— Путники? И куда же вы направляетесь?
— Мы направляемся в Крепость Жемчужины,— сказал Элрик.
Оуне явно была недовольна его откровенностью.
— У нас нет желания задерживаться в Марадоре,— сказала она.— Мы только хотим найти местоположение следующих врат — врат Паранора.
Мужчина задумчиво улыбнулся.
— Боюсь, что они потеряны. Потеряны для всех нас. Но в потере нет ничего плохого. В ней даже есть утешение — неужели вы не чувствуете? — Он взглянул на них мечтательными, невидящими глазами.— Лучше не искать того, что может принести одни разочарования. Мы здесь предпочитаем помнить то, что когда-то страстно желали, и то, что мы при этом чувствовали...
— Но разве не лучше продолжать поиски? — Элрика удивил собственный резковатый тон.
— Зачем, мой господин? Ведь реальность не выдерживает никаких сравнений с ожиданиями.
— Ты так считаешь, мой господин? — Элрик готов был поразмыслить над этой сентенцией, но почувствовал, как Оуне крепко взяла его за руку.
— Не забудь о названии, данном этой земле похитителями снов,— прошептала она.
Элрик подумал, что это и вправду земля Старых Желаний. К нему возвращались все его прежние устремления, неся с собой ощущение простоты и покоя. Теперь он вспомнил, как эти ощущения были вытеснены гневом, когда он начал понимать: вероятность того, что его мечты воплотятся в реальность, чрезвычайно мала. Его выводила из себя несправедливость этого мира. Он погрузился в изучение магии. Он исполнился решимости изменить устоявшиеся правила, дать больше свободы, больше справедливости — у него для этого было достаточно власти. Однако соотечественники отказывались признавать его логику. Ранние его мечты стали увядать, а с ними и надежда, которая поначалу наполняла его сердце. Теперь ему снова предлагали прежнюю надежду. Возможно, где-то существуют миры, в которых все его желания исполнятся? Может быть, Марадор и был таким миром?
— Если бы я вернулся домой, забрал Симорил и привел ее сюда с собой, то мы могли бы счастливо жить с этими людьми,— сказал он Оуне.
Похитительница снов ответила чуть ли не с презрением:
— Это земля Старых Желаний, а вовсе не земля Сбывшихся Желаний. Понимаешь разницу? Чувства, которые ты испытываешь, легки, и их легко поддерживать. Но реальность остается недостижимой, и ты лишь тоскуешь по тому, чего не сможешь получить. Когда ты отправился на поиски мечты, ты заслужил признание в этом мире, Элрик из Мелнибонэ. Отступись от своих намерений — от намерения построить мир, в котором властвует справедливость,— и ты утратишь мое уважение. Ты утратишь и свое собственное уважение. Ты станешь обманщиком, а меня сделаешь глупцом, потому что я поверила, будто ты посодействуешь мне в спасении Священной Девы!
Элрика потрясла ее вспышка, казавшаяся такой оскорбительной в этой приятной, безмятежной обстановке.
— Но я думаю, что построить такой мир невозможно. Уж лучше предаваться мечтам, чем терпеть поражения.
— Именно в это и верят обитающие в Марадоре. Останься здесь, если хочешь, и верь в то, во что они верят вечно. Но я думаю, каждый должен попытаться добиться справедливости, как бы ничтожны ни были шансы на успех!
Элрик чувствовал усталость, ему хотелось присесть и отдохнуть. Он потянулся и зевнул.
— Кажется, эти люди владеют тайной, которую я могу узнать. Я, пожалуй, поговорю с ними немного, а потом уже мы пойдем дальше.
— Если ты это сделаешь, то тем самым погубишь Аная. И Священная Дева тоже умрет. И все то, что ты ценишь в себе, тоже умрет.
Оуне сказала это тихим голосом. Ее тон был почти обыденным. Но в ее словах звучала такая убежденность, что настроение Элрика было переломлено. Он уже не в первый раз собирался погрузиться в свои сны. Сделай он это раньше, так теперь сам бы правил своим народом, а Йиркун был бы сослан или убит.
Мысль о кузене и его амбициях, о Симорил, которая ждет его возвращения, чтобы они могли пожениться, помогла Элрику вспомнить о цели его пребывания здесь, и он стряхнул с себя это настроение умиротворенности, мечтательности. Он поклонился людям из пещеры.
— Я благодарю вас за вашу щедрость, но дорога зовет меня к вратам Паранора.
Оуне глубоко вздохнула; вероятно, это был вздох облегчения.
— Время здесь измеряется не привычным способом, принц Элрик, но можешь не сомневаться, оно идет гораздо быстрее, чем мне хотелось бы...
Элрик, последовав за Оуне в глубины сверкающих пещер, с большим сожалением расстался с грустными людьми.
А Оуне добавила:
— Эти земли очень точно названы. Остерегайся знакомого.
— Может, нам следовало немного отдохнуть здесь? Восстановить силы? — спросил Элрик.
— Ну да, и умереть здесь от сладкой грусти.
Он посмотрел на нее с удивлением и увидел, что и на нее повлияла здешняя атмосфера.
— От этого погиб Алнак Креб?
— Конечно же нет! — Оуне пришла в себя.— Уж такой очевидной ловушки он вполне мог избежать.
Теперь Элрик испытал чувство стыда.
— Я едва не провалился при первом же серьезном испытании моей решимости и моего умения держать себя в руках.
— У нас, похитителей снов, то преимущество, что мы много раз проходили подобные испытания,— сказала она ему.— С опытом противостоять искушению легче, хотя оно и остается сильным.
— И тебе тоже приходится преодолевать искушение?
— А почему же нет? Ты думаешь, у меня нет забытых желаний, ты думаешь, мне не о чем мечтать? Ты думаешь, у меня в детстве не было приятных мгновений?
— Прошу меня простить, моя госпожа.
Ее передернуло.
— Эта часть прошлого всегда притягивает к себе. Да и вообще прошлое притягивает. Только мы забываем о другой части — о той, что заставила нас погрузиться в фантазии.
— Значит, ты веришь в будущее, моя госпожа? — попытался пошутить Элрик.
Камень у них под ногами стал скользким, и они были вынуждены спускаться с большей осторожностью. Впереди Элрику снова послышался звук реки, возможно, теперь она несла свои воды под землей.
— В будущем ловушек не меньше, чем в настоящем,— сказала она с улыбкой.— Я верю в настоящее, мой господин. В вечное настоящее.
В ее голосе послышалась дрожь, словно она не всегда придерживалась такого мнения.
— Я полагаю, что размышления и сожаления предлагают множество искушений,— сказал Элрик и открыл от изумления рот, уставившись на то, что увидел впереди.
Расплавленное золото устремлялось вниз по двум сильно изношенным лоткам в породе, образуя огромное, имеющее форму рогатки сооружение. Золото текло беспрепятственно, а приблизившись, они поняли, что оно не горячее. Его текучесть обеспечивалась, видимо, какой-то составляющей породы. Золото, достигнув пола пещеры, наполняло пруд, из которого вытекал ручеек, несущий свое драгоценное содержимое к другому потоку, который, как показалось поначалу, содержал обычную воду. Но, приглядевшись внимательнее, Элрик увидел, что наполняет этот ручеек — серебро, а два элемента, встретившись, смешивались.
