Скоро небеса вновь окрасились в цвет больной печени; вокруг них вздымались скалистые стены, в воздухе стоял неприятный, гнетущий запах, напомнивший Элрику о давно пустующих залах пришедшего в упадок дворца. Когда-то приятные, запахи застоялись, пища, при виде которой когда-то текли слюнки, разложилась, цветы завяли и теперь напоминали только о смерти.
В стенах по обеим сторонам теперь виднелись огромные пещеры, из которых доносились звуки плещущейся воды. Королева Су явно нервничала, глядя на эти пещеры, и осторожно вела бот по самой середине реки. Элрик видел тени, двигающиеся в пещерах как над, так и под водой. Он видел красные пасти — они открывались и закрывались. Они видел бледные глаза — они, не мигая, смотрели на него. У всех этих существ была внешность порождений Хаоса, и Элрик жалел, что при нем нет его рунного меча, что он не может вызвать своего покровителя Герцога Ада, что он забыл свои старые заклинания.
Альбинос ничуть не удивился, когда из какой-то пещеры раздался голос.
— Я — Балис Джамон, Повелитель Крови, и мне нужны несколько почек.
— Мы не останавливаемся! — воскликнула в ответ королева Су.— Я для тебя не пища. И никогда ею не буду
— Их почки! Их! — неумолимо требовал голос.— Я давно не питался ничем настоящим Несколько почек! Несколько почек!
Элрик обнажил меч и кинжал. Оуне сделала то же самое.
— Моих ты не получишь, господин,— сказал альбинос.
— И моих тоже,— срывающимся голосом сказала Оуне Они не знали, из какой пещеры доносится до них этот голос.
— Я — Балис Джамон, Повелитель Крови. Вы должны заплатить дань за то, что проходите моей землей. Дайте мне две почки!
— Лучше уж я возьму твои, мой господин, если тебе так хочется! — с вызовом сказал Элрик.
— Ну-ка, попробуй!
В самой дальней из пещер произошло сильное движение, и оттуда хлынула пенистая вода. Потом что-то, сутулясь, вывалилось из пещеры в реку. На мясистом теле висели гирлянды полусгнивших растений и погибших цветков, рыло этого чудовища, украшенное рогом на голове, осталось над водой, и два крохотных черных глаза уставились на Элрика и Оуне. Клыки у этой твари — черные с желтым — были сломаны, и красный язык облизывал их, а из пасти в воду падали кусочки сгнившего мяса. Одну огромную лапу эта тварь прижимала к своей груди, а когда лапа опустилась, они увидели черную зияющую дыру на месте, где должно было находиться сердце.
— Я — Балис Джамон, Повелитель Крови. Смотрите, что мне нужно для жизни! Смилуйтесь, малые твари. Почку или две, и я пропущу вас. У меня ничего нет, а вы целехонькие. Вы должны по справедливости поделиться со мной.
— Вот единственная моя справедливость, господин Балис,— сказал Элрик, поднимая меч, который сейчас казался ему никчемной игрушкой.
— Ты никогда не станешь целым, Балис Джамон! — крикнула королева Су.— По крайней мере, пока не научишься милосердию.
— Я справедлив! Одной почки мне хватит!
Лапища потянулась к Элрику. Он ударил ее мечом, но промахнулся, потом ударил еще раз и почувствовал, как его меч пронзил шкуру этой твари. Лапа ухватилась за меч. Элрик вырвал меч из лапы чудовища. Балис Джамон зарычал — в этих звуках слышались разочарование и жалость к себе. Теперь он обе свои лапы протянул к альбиносу.
— Стой! Вот тебе твоя почка! — Оуне подняла руку, в которой держала что-то красноватое, влажное,— Вот она, Балис Джамон. А теперь пропусти нас. Мы ведь договорились.
— Договорились.— Он повернулся, явно умиротворенный, осторожно взял то, что она протянула ему, и сунул в дыру в груди.—Хорошо. Проезжайте!
И он отступил к своей пещере, удовлетворив свою честь и свой голод.
Элрик пребывал в недоумении, хотя и испытывал благодарность к Оуне, которая спасла его жизнь.
— Что же ты ему дала, госпожа Оуне?
Она улыбнулась.
— Большую фасолину. У меня ведь в сумке еще осталась кое-какая провизия. Фасолина похожа на почку, в особенности если макнуть ее в воду. А я сомневаюсь, что он заметит разницу. Он мне показался довольно глуповатым существом.
Королева Су смотрела поверху, умудряясь при этом ровно вести бот мимо пещер в более широкую часть протоки, где на берету поднимали головы пришедшие на водопой быки и смотрели на бот и его пассажиров с настороженным любопытством.
Элрик проследил за направлением взгляда штурмана, но увидел все то же свинцовое небо. Он вложил меч в ножны.
— Эти существа Хаоса кажутся простоватыми. Они куда как менее разумны, чем другие из тех, что мне доводилось встречать.
— Да,— без всякого удивления сказала Оуне.— Вполне вероятно. Она будет...
Бот неожиданно взмыл вверх, и Элрик подумал, что это господин Балис вернулся отомстить им за обман. Но оказалось, что они поднялись на гребень огромной волны. Уровень воды между осклизлых стен теперь быстро поднимался, а на скалах наверху появились какие-то фигуры. У них были искаженные формы и неправдоподобные размеры, к тому же они напомнили Элрику попрошаек Надсокора — эти тоже были одеты в тряпье и имели все признаки искусственных увечий на теле, а также болезней, ран и общей запущенности. Они были грязны. Они стонали. Они жадно смотрели на бот и облизывали губы.
Элрик сильнее, чем когда-либо раньше, жалел, что при нем нет Буревестника. Рунный меч и небольшая помощь элементалей — и эта толпа оборванцев в ужасе бежала бы. Но у него были только те клинки, что он отобрал у наемников-колдунов. Значит, он может полагаться только на это оружие, на поддержку Оуне и их дополняющие друг друга боевые приемы. Тут днище бота начало вибрировать, и волна спала так же неожиданно, как и поднялась. Они оказались на верхушке скалы в окружении толпы оборванцев, которые, глядя на своих будущих жертв, хрюкали, сопели и шмыгали носами.
Элрик не стал терять время на разговоры — он тут же перепрыгнул через борт бота и нанес удары двум первым, тянувшимся к нему. Меч, еще не утративший своей остроты,
снес головы обоим, и Элрик встал над их телами, скалясь, как волк,— именно так его иногда и называли.
— Я возьму вас всех,— крикнул он, пользуясь хвастливым кличем, которому научился у пиратов в Вилмирском проливе. Элрик сделал еще один выпад и нанес удар в грудь еще одному порождению Хаоса.— Я насыщусь, только когда убью последнего из вас!
Они не ожидали этого. Они смешались. Они поглядывали друг на друга. Они крутили свое оружие в руках, они поправляли на себе свои тряпки, расчесывали на себе кожу.
И тут рядом с Элриком оказалась Оуне.
— Я хочу свою долю этих тварей,— воскликнула она.— Оставь их мне, Элрик.— И она тоже ринулась вперед и сразила существо с обезьяньим лицом — в руке у существа был великолепной работы топор, украшенный драгоценными камнями и явно украденный у предыдущей жертвы.
Королева Су окликнула их:
— Они не нападали на вас. Они только угрожают. Вы не должны этого делать.
