Она взяла его лицо в свои руки.
— Ты мудр, принц Элрик, и ты отважен. Но тебе не хватает простого жизненного опыта. Я надеюсь, ты обретешь его.
— Именно поэтому я и отправился бродить по свету, моя госпожа, оставив моего кузена Йиркуна на Рубиновом троне. Я прекрасно понимаю, что страдаю больше чем одним недостатком.
— Я рада, что у нас был общий сон,— сказала она.
— Мне кажется, что ты потеряла своего любимого,— сказал ей Элрик.— Я рад, если смог облегчить тебе боль разлуки.
Несколько мгновений у нее был недоуменный вид, потом ее чело прояснилось.
— Ты говоришь об Алнаке Кребе? Я его любила, мой господин, но он мне был скорее братом, чем любовником.
Элрик почувствовал смущение.
— Извини мне эту вольность, госпожа Оуне.
Она подняла голову к небесам. Кровавая луна еще не зашла. Она освещала своими красными лучами песок, мерцающую бронзу шатра, в котором Раик На Сеем радовался возвращению своей дочери.
— Я не влюбляюсь направо и налево, если ты об этом подумал,— произнесла она многозначительно. Потом вздохнула. — Ты все еще планируешь вернуться в Мелнибонэ к своей возлюбленной?
— Я должен это сделать,— сказал он.— Я люблю ее. И долг зовет меня в Имррир.
— Сладкий долг! — Голос ее прозвучал саркастически, и она, повесив голову и положив руку на пояс, сделала шаг-другой в сторону от него. Она пнула песок цвета старой крови.
Элрик слишком долго закалял себя, приучая к болям душевным. Он мог только стоять и ждать, когда она вернется к нему. Теперь она улыбалась.
— Ну что ж, принц Элрик, хочешь присоединиться к похитителям снов и сделать эту профессию на время своим образом жизни?
Элрик покачал головой.
— Это занятие требует от меня слишком многого, моя госпожа. Но я благодарен за то, чему это приключение научило меня, за то, что оно помогло мне узнать о себе самом и о мире Снов. Я все еще слишком плохо разбираюсь в нем, этом мире. Я все еще толком не знаю, где мы путешествовали и с чем встретились. Я не знаю, какая часть царства Снов была порождением госпожи Варадии, а какая обязана своим появлением тебе. У меня такое чувство, будто я был свидетелем сражения выдумщиков. А я внес свой вклад? Не знаю.
— Поверь мне, принц Элрик, без тебя у нас ничего бы не получилось. Ты видел столько иных миров. И ты читал больше меня. Не стоит слишком уж дотошно анализировать существа и места, с которыми сталкиваешься в царстве Снов, но будь уверен, свой вклад ты внес. Возможно, больший, чем ты думаешь.
— Неужели реальность может быть соткана из ткани тех снов? — спросил он.
— В Молодых королевствах был один искатель приключений по имени граф Обек,— сказала она.— Он знал, каким мощным творцом реальности может быть человеческий разум. Говорят, что он и подобные ему люди помогли создать мир Молодых королевств.
Элрик кивнул.
— Я знаю эту легенду. Но я думаю, для нее есть столько же оснований, сколько и для истории о Шамоге Борме, моя госпожа.
— Ты должен понять, чего ты хочешь,— Она отвернулась от него и стала сверлить взглядом Бронзовый шатер. Из шатра появились старик и его дочь. Где-то в шатре зазвучали барабаны. Потом послышалось прекрасное пение, десяток мелодий соединенных в одну, переходящих из одной в другую. Постепенно все, кто оставался в Бронзовом шатре охранять Священную Деву, начали собираться вокруг Раика На Сеема и Варадии. Их песни были песнями невыразимой радости. Их голоса наполняли пустыню самой прекрасной жизнью и эхом отдавались в самых дальних горах.
Оуне взяла Элрика под руку — жест дружбы, жест примирения.
— Идем,— сказала она.— Присоединимся к празднеству.
Они не сделали и нескольких шагов, как толпа подняла их
над головами. Их понесли, смеясь и радуясь, через всю пустыню к оазису Серебряного Цветка.
Празднования начались сразу же, словно все баурадимы и другие кланы пустыни давно готовились к этому. Воздух был насыщен запахами всевозможных великолепных блюд, отчего у всех, кто вдыхал эти ароматы, текли слюнки. Казалось, в пустыню доставили специи из всех складов пряностей по всему миру. Повсюду были видны костры, на которых готовилась пища, всюду сверкали факелы, лампады, свечи, а из кашбеха Мулор Ка Риитц, нависавшего над огромным оазисом, выехали стражники-алумриты во всей своей красе — древних доспехах, шлемах красного золота и нагрудниках, с оружием из бронзы, меди и стали. У них были огромные лопатообразные бороды и большие тюрбаны на навершиях шлемов. На них были сюртуки из изысканной парчи и ткани из серебра, а их высокие сапоги были украшены вышивкой, такой же сложной, как и на их рубашках. Это были гордые, добродушные люди, которые ехали рядом со своими женами, тоже в доспехах, с луками и маленькими пиками. Все они скоро перемешались с огромной толпой, которая соорудила высокий помост, поставила на него резной стул, посадила на него улыбающуюся Ва-радию, чтобы все могли видеть Священную Деву баурадимов, возвращенную клану, вернувшую им их историю, их гордость, их будущее.
Раик На Сеем все еще плакал. Увидев Элрика и Оуне, он сразу же заключил их в объятия, поблагодарил, объяснил, как умел, что для него означает иметь таких друзей, таких спасителей, таких героев.
— Баурадимы будут вечно помнить ваши имена. И что бы вы у нас ни попросили, если ваша просьба будет достойна, а мы в этом не сомневаемся, мы дадим это вам. Если вам будет грозить опасность в десяти тысячах миль отсюда, пришлите весточку баурадимам, и они придут вам на помощь. И вы должны знать, что освободили из темного плена дух добросердечной девочки.
— Это и есть наше вознаграждение,— сказала Оуне, улыбаясь.
— Наше богатство принадлежит вам,— сказал старик.
— У нас нет нужды в богатстве,— сказала ему Оуне.— Я думаю, мы наши кое-что получше.
Элрик согласился с ней.
— И потом в Кварцхасаате есть человек, который обещал мне половину империи, если я окажу ему маленькую услугу.
Оуне поняла шутку Элрика и рассмеялась.
Раик На Сеем был немного встревожен.
— Ты направляешься в Кварцхасаат? У тебя все еще есть там дела?
— Да,— ответил Элрик.— Там один мальчик с нетерпением ждет моего возвращения.
— Но ведь у тебя есть время отпраздновать с нами, поговорить с нами, попировать со мной и Варадией? Ты ведь толком не успел перемолвиться с ребенком и словом!
— Я думаю, мы очень неплохо знаем ее,— сказал Элрик.— Достаточно, чтобы быть о ней высокого мнения. Она и в самом деле самое большое сокровище баурадимов, мой господин.
— Вы смогли поговорить с ней в том мрачном царстве, где она содержалась пленницей?
Элрик хотел было рассказать об этом первому старейшине, но Оуне остановила его — она была хорошо знакома с вопросами подобного рода.
